– Повежливей будет в усадьбе Фарди. А если ты кому-нибудь пожалуешься, то в селение лучше не выходи.
– Никто не собирался жаловаться.
– Будь готов работать.
– Так я всегда готов.
– Это было заметно. Особенно минуту назад, когда ты храпел так, что сеть поднималась. И как можно спать в такой зной?
– Я привыкший.
– И это заметно. Ладно, будь наготове, я на пост.
– А что, караван появился?
– Какой ты догадливый, Камиль! Нет, на дорогу вышел отряд Альдага.
– Я понял, у меня все готово, и не надо держать меня за дурака.
– Ну что ты, ты среди нас самый умный.
Рахон прошел на пост наблюдения, прилег между валуном рядом с Мухадом, накрывшись маскировочной сетью. Достал свой бинокль, навел его на выход с серпантина.
– Ага! Появились, шакалы. Что-то много охраны, Мухад.
– Да, человек десять, если не больше.
– Неужели этот хитрый лис Ардан почуял опасность?
– Не знаю. Все может быть. Как и то, что ему могли сбросить информацию из Альдага.
Рахон, отложив бинокль, взглянул на подельника:
– Кто, Бяшим? А главное, о чем? О том, что готовится нападение на караван, но тогда Ардан не послал бы его, значит, он может лишь чувствовать опасность, никакой информации у него нет. К тому же все племена в провинции, а также отряды талибов чтут закон о неприкосновенности торговых караванов.
– Почему Фарди решил нарушить его? Это может принести неприятности.
– Потому что у него другие законы, да и хату – племя, не общающееся с другими. Никто из других и не узнает, что караван хату разгромили. Да и разве Фарди решил бы действовать так нагло, если не договорился бы обо всем с талибами?