Выглянул в окно. Вид из окна радовал глаз: сочная зелень, белый цвет на деревьях, солнце яркое и теплое.
– Слушай, Вадим, тут небольшое дельце намечается. Надо съездить на стрелку к партнерам, утрясти один вопросик. Съездишь со мной?
– Что за фраера? – деловито поинтересовался Вадим.
– Руководство одного автосалона.
– Вопрос серьезный?
– Да нет, вопрос мелкий, но принципиальный. Финансовый.
– Заметано, Кирюш. Когда и где?
– В ближайшие дни. Я согласую время и место, сообщу.
– Ништяк. Экипировка?
– Думаю, ничего не надо. Включу только запись на сотовом…
– Кирилл, – брат осуждающе посмотрел на Ивашова, – ты обозвал мероприятие стрелкой. Так вот, даже последние фраера на стрелку всегда ездят с чем-то. Таковы правила.
– Хорошо, возьму ствол.
– Вот и правильно, – одобрительно подтвердил Вадим, – пошли, поужинаем. Я тебе такое мясо приготовил! – Слегка хлопнул брата по плечу.
Глава XI
Белый «Мерседес» резво катился по шоссе, обгоняя все автомобили. Встречу с Головачевым Ивашов назначил за городом, на берегу реки. Владелец автосалона настаивал на встрече у него в офисе, как обычно. Но Кирилл Анатольевич уперся и велел «партнеру» приехать туда, где он указал. Твердость надо показывать сразу, даже в таких мелочах.
Вадим сидел рядом и рассказывал брату о правилах общежития там, на зоне.
– …Понимаешь, Кирюш, там, у нас, была настоящая демократия и порядок.
– Как это? – Кирилл Анатольевич с недоверием покосился на брата.
– Был у нас на хате один качок. То ли боксер, то ли борец. Шкаф под два метра, кулаки с арбуз. И была у него привычка наипохабнейшая – воздух в камере портить. Один старичок в камере сделал ему замечание: «Ты че делаешь? Здесь не свинарник». Этот шкаф, ни слова не говоря, хрясь ему в пятак, сломал челюсть. Братва онемела. В следующий раз он одного фраерка ни за что пригладил, да так, что тот в лазарет попал. В общем, посовещались мы всей хатой и решили провести с ним воспитательную беседу. Короче: сломали ему два ребра и нос поправили. Он на всю жизнь будет у него боксерский. И обещали ему: «В следующий раз опустим».
– М-м-да-а, – Кирилл Анатольевич покачал головой, – жестко, но справедливо.