Вскоре ситуация прояснилась. У Маджитова расстроился живот. Он выскочил из танка и присел за броней. Танк и БМП открыли огонь по Даштишеру в то время, когда командир батальона справлял свои естественные надобности. Офицеры, да и солдаты, смеялись над этим случаем. Бывает же такое, приспичило в самый неподходящий момент!
Но потом оказалось, что вовремя приспичило. Кто-то из бойцов увидел, что рядом с правой гусеницей танка, в каких-то десяти-пятнадцати сантиметрах от нее, в землю уходит провод. Саперы обнаружили и обезвредили фугас.
От него тоже тянулся провод, но уже под мост, где были найдены два сорокалитровых бидона с аммоналом. Если бы комбату не приспичило и танк вовремя не остановился, то налетел бы на фугас. Мост обрушился бы от подрыва взрывчатки в бидонах. Тогда продвижение бронегруппы было бы приостановлено. К тому же она потеряла бы танк вместе с экипажем, которым командовал командир батальона.
Левченко подъехал к бронегруппе, когда инцидент закончился, но тоже успел посмеяться над тем, как иногда случай, непредвиденное обстоятельство, комическая ситуация на войне может решить многое. Вдобавок Михаил узнал, что его расчеты, ведущие обстрел, не задели своих пехотинцев, и это вызвало облегчение в его душе.
Под давлением пехоты, при поддержке минометных расчетов и бронегруппы батальона оставшиеся в живых боевики оставили Даштишер и отошли в кишлак Калахусейн. Перекусив, бойцы Маджитова отправились на зачистку кишлака. Следом двинулись и группы мотострелков.
Только тогда появились вертолеты огневой поддержки. Пилоты, явно не имея данных о реальной обстановке, атаковали кишлак. Вертушки дали несколько залпов неуправляемых реактивных снарядов, которые легли по всей правой стороне кишлака. Офицеры и солдаты попадали как подкошенные. Хорошо, что никто не попал под эту молотилку.
Как только «Ми-24» ушли за город, Левченко поднялся с земли, отряхнулся и заявил:
– А вот и огневая поддержка, мать ее! Интересно, что за раздолбай руководит операцией?
Комбат, находившийся рядом, проговорил:
– Самый настоящий раздолбай.
– Неужели нельзя предупредить штаб о том, что мы вошли в Даштишер?
– Это ты у меня, Миша, спрашиваешь?
– Нет, у себя!
– Тогда отвечу. Докладывали, предупреждали. Еще когда пехота пошла на штурм и взяла высоту непосредственно у кишлака.
– Так какого черта прислали вертушки? Их раньше надо было отправлять. А если бы мы оказались правее? Тогда НУРсы нас всех на куски разорвали бы.
– А вот это, старший лейтенант, я разрешаю тебе спросить у нашего высокого начальства. Бери связиста и поговори со штабом.
– Ага! Ответят они.
– Ну и до меня не докапывайся. Я рядом с тобой песок жрал, когда вертушки вышли на кишлак, а не отсиживался на базе.
– Ладно, Карим, извини.
Маджитов скривился, а Левченко спросил: