– Это необходимо прекратить!
– Понятно, – вздохнул Воробьев. – Я должен связаться с руководством ведущих каналов и печатных СМИ с требованием прекратить шумиху вокруг убийства инспекторов ДПС.
– Все правильно, Эдуард Викторович, их сейчас на работе, естественно, никого не застанешь, но в нашей базе есть контактные телефоны.
– Я в курсе. Час на обозвон, и завтра ведущие СМИ замолчат. Но, Александр Михайлович, останется интернет.
– Свяжись с ФСБ. Попроси обеспечить блокировку сайтов, которые будут продолжать смаковать эту тему.
– А не вызовет это массового недовольства трудящихся?
– Трудящиеся, Эдуард Викторович, уже получили достаточно информации, а продолжать пичкать их сказками совершенно ни к чему. Руководству СМИ передать, по окончании следственных действий мы предоставим весь необходимый материал. А пока же пусть помолчат.
– Надеюсь, с Администрацией данный вопрос вы решите?
– Решу.
– Я все понял, выполняю!
– Да уж, потрудитесь, Эдуард Викторович.
Отпустив заместителя, Володарский прошелся по кабинету, подошел к окну. По стеклу потекли первые капли начинающегося дождя. Генерал любил дождь. Осенний, долгий, нудный. Под него думалось лучше, да и дышалось легче.
Он открыл створку. Прохладный свежий воздух ворвался в кабинет, и он с наслаждением вдохнул его полной грудью. Времени у него было ровно столько, сколько потребуется академику Алексеенко для исследования препарата.
Глава седьмая
Доклад о завершении исследовательских работ пришел от начальника лаборатории в 22.10. Спустя пятнадцать минут в кабинет Володарского вошел академик Алексеенко. Вид у него был уставший. Он положил на стол лист бумаги, присел в кресло, попросил:
– Если можно, Александр Михайлович, чаю.
– Вам бы следовало перекусить, но ничего, кроме бутербродов, предложить не могу.
– Только чаю, отужинаю дома.
– Хорошо, что скажете?
– Там, – указал на заключение Алексеенко, – все написано.