– До подъезда!
– Хорошо, спускаюсь!
Этой же ночью, с 11 на 12 сентября, «Нива» медленно пробивалась по разбитой грунтовке. С шоссе Корвич ушел двадцать минут назад и сейчас проклинал оставшегося в Зеленодоле Селихова:
– Черт бы побрал этого чудика на букву «м»! С чего это Жора взял, что здесь нормальная дорога? Да мы тут подвеску оставим, не дойдя до Макинки.
Сидевший рядом Борисов усмехнулся:
– Это он специально послал нас этой дорогой.
– Почему?
– Да ты что, не видишь, Жора зол на весь мир?
– А чего он злится?
– Нет, Федя, ты как будто вчера родился. Валька-то переметнулась к Батыру.
– И чего? Жора не особо и сожалел об этом.
– Это с виду, а по натуре любит он Вальку. Уж за что можно любить эту стерву, не знаю, но Жорик любит. А она, сука, в постель к Батыру. Да и Ринат хорош, разве в коллективе такие подлянки можно делать?
– Но Жора говорил, хорошо, что отделался от Вальки, а то стала обузой, теперь же, когда она с Батыром, он сможет иметь кого угодно.
– И ты не въехал, что все это одни понты?
– Нет!
– Ладно. Хрен с ними, разберутся. Черт!
«Нива» налетела колесом на земляную глыбу.
– И что, в натуре, за дорога? Сколько нам еще пилить?
– До леса верст двадцать, потом еще пять-шесть, и только тогда выйдем к Макинке со стороны реки, но зато, судя по карте, прямо на дорогу.
– А там засада ментовская.