– В болото. Как говорится, улики в воду.
– В грязь.
Корвич с Борисовым спустились в подвал, взяв рулон липкой ленты.
Лепко, видно, задремала, но тут же очнулась, как загорелся свет, и забилась в угол.
– Ну что, красавица? Подъем, поедем в другое место.
– Таб… Таблетку дайте.
– Как приедем, так и дадим, если хорошо будешь себя вести. А дернешься, отправишься вслед за своим дружком.
Сознание несчастной немного просветлело:
– Что вы с ним сделали?
– Поймали и забили битами до смерти, – усмехнулся Корвич.
– Отбивную с кровью из твоего Витюши сделали, – ощерившись, добавил Борисов. – И с тобой сделаем, сука вонючая, только дернись.
– Я… я… не буду…
Бандиты открыли двери, подошли к ней.
– Фу, бляха муха, – сморщился Корвич, – ты что, дрянь, под себя ходила, что ли?
– Не знаю, наверное, у меня все грязное, мокрое.
– Да с ней ехать невозможно! – Корвич взглянул на Борисова: – Сходил бы ты, Лешка, наверх да попросил у Вальки воды, тазик, платье какое-нибудь. А то от этой заразы несет, как от параши.
– Ладно, гляди за ней. Только у Вальки размеры и у этой…
– Да хрен с ними, с размерами, лишь бы не воняла, потом Батыр чего-нибудь придумает.
Борисов ушел, но вскоре вернулся вместе с Репиной, неся ведро и тазик, а Валентина – белье.
– Снимай с себя лохмотья, – скомандовала она, – мойся быстро, а это потом наденешь. Размер не твой, но ничего, потерпишь. Поняла, стерва вонючая?