В ресторан Ильин ехал с тяжелым сердцем. Клеопатра не ночевала дома. Это его весьма сильно взволновало. Нет, он не ревновал, хотя и это чувство нет-нет да и теребило душу. Алексея мучили сомнения другого рода: кто на самом деле его любимая, чем занимается, почему не раскроется перед ним, если уж они решили жить гражданским браком? Предчувствие подсказывало Алексею, что его вновь втягивают в сети наркомафии. И кто? Его Клеопатра — самая достойная из женщин, которых он встречал. «Надо сегодня же все выяснить», — решил он. Но чем ближе подъезжал к ресторану, тем учащеннее билось сердце. Вот сейчас он ее увидит, поцелует, и все тревоги рассеются.
Он сразу ее увидел. Она приветливо помахала ему рукой, улыбнулась. Так улыбаться могла только она, Клеопатра.
— Здравствуй, родная. — Он поцеловал ее щеку, Клеопатра благоухала «Елисейскими Полями».
— Ты прости меня, любимый, что не ночевала дома. Проблем было много. Я тебе все расскажу, но не сейчас. Ладно?
— Я тебя так долго ждал, — только и смог проговорить Алексей. «Ладно, все вопросы мы обсудим потом», — решил он.
Они пили французское вино, смеялись, не замечая вокруг никого.
Когда подали кофе, Клеопатра вдруг спросила, пристально глядя ему в глаза:
— Скажи, любимый, ты заходил в потайную комнату?
Алексей выдержал этот долгий и тяжелый взгляд. Нет, не уйти ему от этого разговора. «Что ж, может, и к лучшему», — решил он.
— Да, заходил, — ответил он.
— И что?
— Я понял, что ты опять создала какую-то организацию и собираешься производить фенциклидин.
— Тише! — Она прикрыла ему рот теплой нежной ладонью. — Дурачок, разве об этом говорят вслух?
— Зачем тебе это, родная? Ведь нам так хорошо вместе, без наркотиков, без постоянных тревог и переживаний…
— Все. — Голос ее стал властным и жестким. — Поехали домой! — Она резко встала и направилась к выходу.
Всю дорогу они молчали. Так же молча приняли порознь душ и легли спать. Алексей — в гостиной на диване. Она — в спальне.
Оба не могли заснуть. Далеко за полночь Ильин не выдержал и, взяв подушку, поплелся в спальню. Присел на край постели, потом залез под одеяло. Как только он дотронулся до плеча Клеопатры, она крепко обняла его и стала осыпать поцелуями.
— Прости меня, идиота, — прошептал он.
— Бог простит, а я тем более. — Поцелуй ее был долгим и сладостным…
Потом они долго молчали.
ebooksa