Сотрудник службы безопасности бывшего украинского премьер-министра провел Дениса в кабинет, где он имел возможность убедиться, что Казаренко выглядит очень даже неплохо для человека, всего лишь несколько часов назад подвергшегося ракетному обстрелу.
Казаренко, не поднимаясь из-за массивного стола, указал на небольшое кожаное кресло, предназначенное для посетителей, а когда Денис сел и выжидательно посмотрел на хозяина кабинета, проговорил:
— Давайте, Гребски, что вы там принесли…
Денис отдал диск, и он набросился на него, как изголодавшийся нищий бросается на краюху хлеба, быстро вставил в дисковод, навис над экраном. Толстые пальцы с коротко подстриженными ногтями застучали по клавиатуре. Лицо Казаренко было скрыто от Дениса плоским монитором, но он видел его отражение в стеклянной дверце книжного шкафа. Лихорадочное нетерпение сменилось сначала удивлением, потом разочарованием и, наконец, маска равнодушия надежно скрыла эмоции опального политика.
Казаренко откинулся на спинку кресла, потер пальцами мочку уха:
— Ну, про себя я и так все знаю… Вы в самом деле считаете, что вот это, — он кивнул в сторону компьютера, — стоит двухсот пятидесяти тысяч?
Денис был готов к этому вопросу, но секунду помедлил, прежде чем ответить.
— Не я устанавливал цену, — осторожно проговорил он. — Когда вы заплатили, я даже не представлял, что именно мне следует искать. Думаю, вы тоже.
Казаренко кивнул, соглашаясь.
— Вы уверены, что здесь все? — спросил он.
Денис изобразил приветливую улыбку:
— Конечно нет.
— «Нет» — означает, что вы не уверены или что здесь не все?
— На этом диске только то, что касается лично вас.
— А где остальное? — начиная раздражаться, поинтересовался Петр Сергеевич.
— У тех, кого это непосредственно касается, — пояснил Гребски.
Казаренко озадаченно замолчал. Денис физически ощущал, как напряженно тот думает, терзая ухо, и рассматривал кабинет семимиллионного особняка. В просторном помещении с мягким ковром цвета павшей листвы имелось все, что нужно для работы. Ряды книг за стеклянными дверцами книжных шкафов были такими ровными, а корешки и обложки такими новыми, что возникало сомнение в том, что ими когда-нибудь пользовались. Зато картины на стенах были, несомненно, старыми: с темных полотен сурово и подозрительно смотрели мужчины в странных головных уборах и чахоточного вида барышни с явными признаками базедовой болезни. На необозримой поверхности письменного стола монитор с клавиатурой и плоская черная коробка видеотелефона выглядели чужеродными и временными гостями.
Из распахнутых настежь дверей на террасу доносились запахи цветущего сада, чуть сладковатые и тревожные.
Утопая в мягком кожаном кресле, Денис не мог разглядеть обстановку у себя за спиной, а оглянуться и полюбопытствовать мешала врожденная деликатность.
Наконец Казаренко нарушил затянувшееся молчание.