– Хотелось бы узнать, стоит ли поздравлять его, но я не могу вытянуть из него ничего определенного.
Гудрун глубоко покраснела.
– Поздравлять с чем? – спросила она.
– Ходили слухи о его обручении – по крайней мере, он мне что-то об этом говорил.
Гудрун залилась краской.
– Ты имеешь в виду с Урсулой? – вызывающе спросила она.
– Да. Это так, да?
– Не думаю, что было какое-нибудь обручение, – холодно сказала Гудрун.
– Вот как? Никаких движений вперед, Руперт? – крикнул он.
– Что? В смысле брака? Нет.
– А почему? – крикнула Гудрун.
Биркин быстро оглянулся. В его глазах также читалость раздражение.
– Почему? – ответил он. – А как по-вашему, Гудрун?
– О! – воскликнула она, решив внести свою лепту в разговор, раз уж он начался, – мне кажется, что ей не нужна никакая помолвка. Она из тех девушек, что синице в руке предпочитает журавля в небе.
Голос Гудрун был четким и звучным, как удар гонга. Он напомнил Руперту голос ее отца, такой же сильный и звонкий.
– А мне, – сказал Биркин с веселым, но в то же время решительным лицом, – мне нужен союз, которы связал бы нас взаимообязывающими узами. Я не особенно силен в любви, особенно в любви свободной.
Остальные двое были изумлены. Кому предназначались эти громкие слова? Джеральд замер на мгновение в удивлении.
– Так любовь для тебя недостаточно хороша? – воскликнул он.
– Нет! – крикнул Биркин.
– Ха, это уж чересчур выспренно, – сказал Джеральд, и машина влетела в лужу грязи.