Но она не могла рыдать, и при виде ее холодного, бесстрастного, бледного лица Урсуле тоже вскоре расхотелось плакать.
– Вам очень не хотелось снова сюда тащиться, да? – через какое-то время спросила Гудрун.
Урсула взглянула на нее с недоумением.
– Я об этом не задумывалась.
– Я чувствую себя последней гадиной из-за того, что заставила вас сорваться с места, – объяснила Гудрун. – Просто я не могу никого видеть. Это выше моих сил.
– Да, – сказала Урсула и холодок пробежал по ее спине.
Раздался стук и в комнату вошел Биркин. Его лицо было бледным и лишенным всякого выражения. Гудрун поняла, что он обо всем знает. Он протянул ей руку и сказал:
– В любом случае, это путешествие подошло к концу.
Гудрун испуганно взглянула на него.
Все трое замолчали, потому что говорить было не о чем. Через некоторое время Урсула вполголоса спросила:
– Ты видел его?
Он метнул на Урсулу пристальный, холодный взгляд и не потрудился ответить.
– Так видел? – повторила она.
Он посмотрел на Гудрун.
– Это твоя работа? – спросил он.
– Нет, – ответила она. – Вовсе нет.
При мысли, что ей придется что-то объяснять, ее сердце сжималось от отвращения.
– Лерке говорит, что Джеральд подошел к вам, когда вы с ним сидели в санях у подножья Рудельбана, что вы поссорились и Джеральд ушел. О чем был спор? Лучше мне узнать об этом, тогда я смогу уладить все с властями, если понадобится.
Гудрун, бледная, как мел, посмотрела на него детскими глазами, не в силах вымолвить ни слова.
– Это даже нельзя назвать ссорой, – сказала она. – Он подрался с Лерке и оглушил его, он едва меня не задушил, а потом ушел.