Инженер-сметчик с пышной, рано начавшей седеть шевелюрой очень похоже, а главное, зло изобразил своего начальника.
— Только не увлекайтесь, Валя! — предупредил имитатора Озёрный. — В частности, не рекомендуется изображать своих непосредственных руководителей по ансамблю.
На это инженер ответил моментальной импровизацией. Озёрный в его передаче был так похож, что все покатились от хохота!
Председатель с трудом вел шумное собрание к концу.
— Смирнова-Сокольского и Райкина хватит инфаркт, если мы сумеем осуществить хоть часть того, что нами придумано. В следующий раз проведем. смотр сил производственников, которых мы должны, по меткому выражению Лили, «охватить» и «вовлечь».
— Боюсь, что инфаркт хватит в первую очередь меня, Боб. — Бельская протерла очки. — Если меня вообще не уволят.
— Всех не уволишь: нас здесь вон какая могучая кучка! — успокоил ее Озёрный. — Критику нельзя зажимать!.. Да, а где нам взять художника? — вспомнил он. — Прошу порыться в памяти: у кого есть знакомые мастера кисти? Кстати, постройком обещал выделить средства на художественное оформление.
Кирилл сразу подумал о Грише Львове, не раз оформлявшем капустники в МОСХе. И деньги Грише (всегда нужны.
Он позвонил художнику, тот обещал как-нибудь наведаться.
Проходя через несколько дней по территории стройки, Кирилл, к великому своему удивлению, разглядел буйную Гришину шевелюру в застекленной будке башенного крана. Художник рисовал крановщицу Полину, любезничая с ней при этом напропалую.
Он не стал подниматься наверх — недоставало им вдвоем отвлекать механизатора от работы — и, дождавшись, когда Гриша посмотрит в его сторону, сделал ему знак спуститься на землю.
— Сейчас, поэт, снижусь до твоего уровня. — Сделав последние штрихи в альбоме, Гриша стал спускаться по железной лесенке. Спрыгнув на землю, он послал воздушный поцелуй крановщице. — Доложу тебе, братец мой, железный характер у девицы! Ни в какую не хочет прийти позировать.
На них смотрели рабочие, Борис Ковалев погрозил крановщице своим богатырским кулаком из кабины экскаватора. Отведя друга в сторону, Кирилл напустился на него:
— Ты обалдел, Гриша? Разве затем я тебе звонил, чтобы ты... Кто позволил тебе ходить по территории стройки?
— Начальство! — Художник вынул из папки бумажку. На бланке постройкома рукой Жильцова было написано: «Разрешается бывать на всех объектах». — А ты, медведь, думал, что я только вчера на свет народился?.. Оформление программы ансамбля — эпизод для меня. Я тут такую серию зарисовок сделаю — закачаешься! Уже и название придумал: «Растут этажи...»
Работа в ансамбле по-настоящему захватила увлекающегося любым живым делом Гришу. Отставив другие дела, как менее спешные, он писал эскизы оформления отдельных номеров, оглашая помещение радостными воплями, если что-нибудь казалось ему особенно удачным. Кате он говорил, что эта работа сулит большие деньги. А когда выяснилось, что постройком сможет оплатить только стоимость красок и материала, художник не бросил ансамбля: его, как всегда, интересовало само дело.
Борис Озёрный, автор большинства номеров программы, вдруг заволновался: где найти красавицу, достойную играть «гвоздевую» сцену, содержание которой он до поры до времени держал в секрете от всех. Он решительно не видел в тресте достойной девушки.
— А если мне сыграть? — предложил Гриша, привыкший выручать товарищей в беде. — Чего ржешь, худрук? В капустниках у художников я все женские роли переиграл. В день спектакля побреюсь два раза, как розан стану.
Но Озёрный решительно «не видел» его в этой роли.
Тогда-то Гриша и вспомнил о Лере. Пусть Кирилл пригласит ее, самому будет веселее на репетициях.
ebooksa