Я чувствую тебя

Беру свой бокал, стоящий на столике рядом с тарелочкой арахисовых орешков.

Леонардо с удовольствием разглядывает меня, и я внезапно понимаю, что совсем не чувствую себя готовой к выходу в купальнике. В последние несколько месяцев, благодаря придающему уверенность присутствию Филиппо, я расслабилась за столом…

– Этот купальник тебе идет, – говорит он, его взгляд останавливается на груди. Купальник и правда волшебный, он превратил мой второй размер в полноценный третий. А вообще, мне почему-то кажется, что после того, как мы занимались любовью, моя грудь увеличилась на полразмера. Критическая точка, приводящая меня в отчаяние, – моя попа: она отнюдь не выглядит высокой и упругой. Кроме того, сзади прячется ужасный целлюлит. Его, может, и не видно, но он заставляет меня чувствовать себя несовершенной, а главное, он вовсе не собирается исчезать, несмотря на дорогущий и противный термальный препарат, который мне посоветовала Гайя. (Хотя, честно говоря, я была не слишком последовательной: я наложила препарат всего три раза, а на четвертый сдалась, мне надоело перемазывать пижаму, постель и, просыпаясь, чувствовать все тело липким.)

При всем при этом Леонардо, похоже, наслаждается каждой частичкой моего тела, судя по взглядам, которые он на меня бросает. Мне это приятно и очень льстит. Понимание, что нравишься мужчине твоей мечты, приносит огромное удовлетворение.

– Пойдем! – вдруг говорит он, обнимая меня за талию и подталкивая к воде.

Мы вместе ныряем в теплое зеленоватое Тирренское море. Леонардо догоняет меня и начинает брызгаться, поднимая фонтаны воды, и я чувстую себя легкой, живой, иной. Потом мы ищем друг друга под водой и переплетаемся руками и ногами, как щупальцами. Я сдвигаю с его лица мокрые волосы и целую в губы, которые сейчас имеют солоноватый вкус. Он сжимает мои бедра, чтоб я почувствовала его твердый член, затем сдвигает купальник и начинает пощипывать за сосок, лаская ягодицы другой рукой.

Мы оба возбуждены и уже готовы преступить грань, но приближение мамы с двумя детьми заставляет нас отказаться от наших фантазий. Улыбаемся и выходим из воды, перенося все на другой раз.

Я отжимаю волосы и собираюсь лечь на свой шезлонг.

– Или сюда, – говорит Леонардо, освобождая мне место на своем.

Он обнимает меня за плечи, а я прижимаюсь к его горячему телу. Мы так и остаемся, без слов, укачиваемые ритмом волн и нашего дыхания. Одной ногой я касаюсь мелкого песка, раскапывая ямку. Вспоминаю, как в детстве, на пляже Лидо, играя с песком я в конце концов бывала вся перепачкана в нем, к отчаянию моей мамы. Порой, например сейчас, мне не хватает родителей. Кто знает, чем они нынче заняты? Могу сказать почти с уверенностью, что мама на кухне – готовит одну из своих знаменитых паст – или занимается покупками. А вот папа, наверное, у Антонио, своего лучшего друга, тоже бывшего моряка, составляет список новобранцев для отделения Добровольцев Гражданской Охраны. Обычно в эту пору он активно отдается добровольческому комитету (намного лучше ручных поделок!). Они не знают, что случилось со мной за прошедшие месяцы, и, должно быть, думают, что я спокойно плыву по течению вместе с Филиппо. Однако на самом деле я здесь – на побережье великолепного моря, в объятиях мужчины, который буквально перевернул мою жизнь. Отрицать бесполезно, Леонардо по-прежнему – часть моей жизни, он забился в нее, как песок.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он внезапно, продолжая непрерывно смотреть на отдаленную точку на горизонте.

Этот вопрос, такой неопределенный, смущает меня, и я гадаю, что Леонардо имеет в виду.

– Ты имеешь в виду, как я чувствую себя сейчас?

– Да, но не только, – отвечает и поворачивается ко мне. Его взгляд будто хочет что-то прочитать внутри меня. – Как ты чувствуешь себя сейчас и как ты вообще себя чувствуешь, после того, что случилось тем вечером?

Это вопрос, которого я предпочла бы избежать. Чтобы ответить, мне нужно навести порядок в хаосе мыслей и чувств, бушующем внутри меня уже несколько дней. Я пытаюсь сделать это, и неожиданно на меня находит странная эйфория. Потому что, несмотря на гнетущее чувство вины и тяжесть измены, мне уже давно не случалось переживать настолько насыщенные мгновения жизни. Не случалось, пожалуй, с тех пор, как мы расстались тогда в Венеции с Леонардо.

– Когда я с тобой, мне хорошо, – отвечаю, – но только если не думаю обо всем остальном.

Он кивает, наверное, чувствует то же.

– А ты? – спрашиваю, в ожидании подтверждения.

– Я стараюсь получить все лучшее от этой жизни, Элена, я всегда так поступаю. И сегодня, похоже, у меня это получилось.

Под его длинными ресницами на мгновение пробегает тень, потом Леонардо улыбается, и тень пропадает.