Леон поклонился.
— Теперь, — продолжал Эмануил, — потрудитесь исполнить остальные условия, если вы не забыли их.
— С удовольствием.
— Вот бумага, которая будет служить доказательством моей добровольной смерти, — не угодно ли прочитать ее?
— Незачем, я верю вашему слову.
— Между прочим, возьмите эти ключи: один из них от дверей дома, другой от калитки сюда. В случае, если вы переживете меня, вы бросите их, воспользовавшись ими. Точно такие же у меня в кармане, чтобы, когда их найдут при мне, могли подумать, что я сам заперся в этом доме.
Леон знаком отвечал, что он понимает, в чем дело.
— Вот, — продолжал Эмануил, — бумага, чернила и перья. Если вам нужно написать что-нибудь, то пишите скорее, нам остается только пять минут.
— Мне нечего писать, — отвечал Леон, — я совершенно готов.
— Ваши пистолеты с вами?
— Конечно.
— Один из них заряжен?
— Да.
— Я тоже взял свои; мы бросим жребий, какие из них употребить в дело, — сказал Эмануил; потом, взяв несколько монет, бросил их на стол, прикрыв рукою и, глядя вопросительно на Леона, ждал ответа.
— Лицо, — сказал маркиз немного смущенным голосом.
— Вы счастливы, — отвечал ему Эмануил.
Отворив ящик, Леон подошел к де Бриону и спросил его:
— Вы ни за что не откажетесь от вашего намерения?
— Ни за что, — отвечал тот.
— Даже в том случае, если я буду видеть в вас не противника, а судью и если скажу вам: я поступил подло; но не страх смерти, вы знаете это, заставляет меня говорить эти слова, а ужас сделаться убийцей. Довольно с меня и того, что я обманул вашу дружбу и доверие ко мне; неужели же я должен отяготить мою совесть еще одним преступлением? Что вы ответите мне на это?