Любовь вне правил

Эйден что-то буркнула и отвела длинную челку с лица.

– Не знаю. Кора говорит, он живет отшельником с тех пор, как вы разошлись, и настроение у него отвратительное. Всем, кому жизнь дорога, лучше держаться от Рула подальше. И вообще, что ты собираешься дарить?

– То единственное, что ему нужно.

Она усмехнулась.

– Новые украшения?

Я тоже рассмеялась.

– Себя. Рулу нужна я. Просто оба мы слишком запутались, чтобы это понять.

Эйден хлопнула в ладоши.

– Ну, в любом случае будет интересно.

«Интересно» – не то слово. Но я отныне твердо вознамерилась быть счастливой, и Рул уж точно был способен меня порадовать. Оставалось лишь надеяться, что он не ушел в темноту настолько далеко, чтоб не удалось его вытащить.

Глава 17

– Ну, парень, с днем рождения.

Я провел пальцем по подкове, которую по моему настоянию выгравировали на могильном камне, и кашлянул, чтобы убрать комок в горле. Я приезжал сюда редко, но каждый год, на день рождения, непременно навещал Реми, давая понять, что помню о нем. Грустно было сознавать, что брату не исполнится двадцать три, как мне. Что я становлюсь старше, а ему вечно будет двадцать.

– Между прочим, я здорово на тебя зол. Моя жизнь перевернулась вверх тормашками, я утратил почву под ногами, и меня перестали соблазнять все те глупости, которыми я обычно занимаюсь, когда страдаю. Не понимаю, почему ты со мной не поговорил, почему воспользовался Шоу. Почему столько лет позволял мне вести себя по-идиотски. Ведь ты знал, что она любит меня. Хочешь новость? Я тоже к ней неравнодушен. И теперь, когда все рухнуло, понятия не имею, как поправить дело. Я всегда был козлом отпущения, потому что доставлял проблемы, срывался, влезал в неприятности. И вот оказывается, ты хранил такую тайну, что нам с Ромом даже не снилось, и все-таки оставался любимчиком. По-моему, несправедливо, да?

Во второй раз за короткое время я почувствовал, что на глаза навернулись слезы.

– Шоу хранила твой секрет. Все время, даже когда мы начали ссориться, она молчала. Она любила тебя, но и меня она любит тоже. Я просто не знал, как быть, поэтому разозлился и ушел, а она обиделась и не позволила мне вернуться, хотя я ни о чем другом не мечтал. Это больно – любовь вообще причиняет боль. Наверное, будь ты здесь, ничего такого вообще не произошло бы. Так что сволочь ты, братец.

Молчание. Я слышал лишь собственное дыхание да шум ветра в ветвях. Впервые за долгое время я познал настоящее одиночество, и горечь потери тяжким бременем легла на мою душу. Последние полтора месяца были нелегкими, после разрыва с Шоу я чувствовал себя вечно взвинченным и словно раздетым догола. В прошлом на захлестывающий поток эмоций я бы ответил тем, что напился до потери сознания и перетрахал всех встречных девушек. Но то и другое утратило свою привлекательность. Никакой выпивки не хватило бы, чтобы совесть перестала мучить меня за недостаток усердия и намекать, что следовало лучше владеть собой. А при мысли о том, чтобы лечь с кем-то, кроме Шоу, ниже пояса все словно отмерзало.

Я очень много работал, старался следить за Гейбом через Марка и Алекса – чтобы не подпускать негодяя к Шоу, пусть даже она об этом не знала, – и много времени проводил в компании друзей, зализывая раны. Пусть даже Шоу расстроилась от моих попыток измениться, стать лучше ради нее, казалось, я все-таки добился значительных перемен вопреки самому себе, что было не так уж плохо. Я дал волю эмоциям – и, хотя чувства, вызванные крахом отношений с Шоу, жгли словно огнем, я, по крайней мере, не заглушал их дурными привычками.

Я уже собирался попрощаться с Реми, когда услышал шаги по земле, покрытой тонким слоем снега, и поднял голову. Я невольно прищурился и поджал губы, когда понял, кто приближается. Хотелось убраться поскорей, пока мать не испортила мне день, но я остался стоять, потому что она смотрела прямо на меня, и в ее взгляде в кои-то веки не было ни презрения, ни ненависти.

– Мама…