Я машинально перебила:
– Мы просто дружили. Очень близко дружили.
Ром продолжал, словно ничего не слыша:
– Но я точно знаю, что ты не спускаешь с Рула глаз, если думаешь, что никто за тобой не наблюдает. Каждый раз, когда он приходил домой пьяный, в облаке дешевых духов после очередной шалавы, которую завалил в постель, у тебя делался такой вид, словно ты получила под дых. Ты выглядела именно так каждое воскресенье, когда привозила Рула домой, так неужели ты надеешься убедить меня, что принимаешь жизненные решения, не думая о Руле?
Я вздохнула и отодвинула тарелку. Аппетит внезапно пропал.
– Какого ответа ты ждешь, Ром? Моя жизнь связана с вами, сколько я себя помню. Какое количество правды ты в состоянии переварить? Некоторые вещи просто никого не касаются, на мой взгляд. Ты хочешь услышать, что с той самой секунды, как Реми привел меня в гости, я полюбила его – но по-настоящему влюбилась в Рула? Хочешь услышать, что Реми знал об этом и унес мой секрет в могилу? Что я много лет страдала от одиночества и общалась только с вами, но не возражала, потому что больше мне никто не был нужен? Что каждый день мое сердце заново разбивалось, потому что Рул не обращал на меня внимания? Что, не будь твоих родителей, я, скорее всего, отправилась бы в какой-нибудь пансион, а потом в престижный колледж, просто потому, что мать с отцом не желали со мной возиться? Ответь, Ром. Что именно ты хочешь знать?
Я закончила, чуть не плача, и смяла салфетку в ком.
– Почему Реми продолжал так близко общаться с тобой, если знал, что ты любишь Рула? Должен же он был понимать, что у вас ничего не получится. Рул ни к чему не желает прикладывать усилий, да и ты, сестренка, непростой человек. Как бы я тебя ни любил.
Я пожалела, что Реми не может дать ответы на эти вопросы.
– У него были свои причины. В том числе он старался держать меня как можно дальше от моей семьи. Не хотел, чтобы я превратилась в степфордскую дочь, хотя преуспел в этом лишь отчасти. Мне до сих пор временами кажется, что я не могу сбросить бремя родительских ожиданий.
Ром побарабанил пальцами по столу.
– Значит, ты любила моего брата с четырнадцати лет?
Я фыркнула.
– В общем, да. И, похоже, это знают все, кроме Рула.
Я очень старалась не думать о том, что случилось в субботу.
– Почему ты ему не сказала?
– Э… ну, ты знаешь своего брата, да? Рул бегает за каждой девчонкой с большими сиськами и отрицательным IQ. Он делает, что хочет и когда хочет. Даже если Рул будет знать о моих чувствах, ничего не изменится.
Ром пожал здоровым плечом и подмигнул официантке, которая принесла счет.
– Не знаю, может быть, ему пошло бы на пользу. До сих пор он как будто замещал Реми. Может быть, Рул очнулся бы, если бы узнал, что такая хорошая, добрая и любящая девушка уже давно к нему неравнодушна. Я знаю, в глубине души он славный парень, просто свое золотое сердце он заваливает всяким дерьмом, чтоб труднее было докопаться.
Лично я собиралась избегать Рула как можно дольше. Я не жалела, что переспала с ним; по правде говоря, оправдались все ожидания и надежды, которые я питала в отношении секса. Точнее сказать, в отношении секса с Рулом. Никому другому я бы не отдала свою девственность. Жаль, что я напилась и дала волю, скорее, физическому влечению, нежели чувствам, но само по себе случившееся было потрясающе, оно заглушало укоры совести. Я понимала, что наши отношения никогда не станут прежними и придется с этим смириться – я не собиралась сохнуть по нему, ходить по пятам и звонить по сто раз на дню. Утром подумала: все было очень здорово, и если даже я больше никогда не получу от Рула знаков внимания, этого вполне достаточно.