Эммануэль. Римские каникулы

– Вместе с тобой, естественно!

Эммануэль, сияя, тянет руки к молодой крестьянке, которая, уперев кулаки в бока, выглядит немного раздраженной.

– О, Гиза, поцелуй меня! – кричит Эммануэль с такой искренностью, что молодая женщина делает шаг вперед и заменяет мужа в объятиях своей гостьи.

– О, Гиза… Я прошу тебя… Орест… Как же хорошо оказаться в безопасности рядом с вами… Жить… Пожалуйста, любите меня…

И она запечатлевает поцелуй на губах молодой женщины, которая немедленно отвечает ей тем же.

– Но вы должны сначала немного привести себя в порядок, bellissima[15], – говорит мужчина. – Вы похожи… простите меня… вы как будто выбрались из свинарника!

– Это почти то, что и случилось со мной, – шепчет Эммануэль, содрогаясь.

– Иди, – обращается Гиза к мужу, – наполни ванну, а я пока поменяю простыни.

Они намыливают Эммануэль: теперь она покрыта обильной пеной. Эммануэль вспоминает красавицу Диану де Пуатье, любовницу двух королей Франции – отца и сына, – которая сохраняла свежесть своего тела при помощи ледяных ванн… И вот теперь она сама – героиня средневековой гравюры. От холодной воды ее кожа покраснела, но двое крестьян трут ее, массируют так сильно, что ей кажется, что она варится в кипящей водяной бане. Между тем огонь в камине потрескивает, а Гиза подвесила над огнем бутылку вина, бросив в нее измельченную гвоздику и семена укропа. Эммануэль непроизвольно вспоминает о своем прошлом, о джакузи, эффективном, но лишенном всей этой поэзии, этого обаяния, устройстве.

– Хватит, – кричит она, смеясь, ибо ее кожу уже жжет.

Орест помогает ей подняться из ванны, а Гиза заворачивает ее в грубую небеленую ткань. Эммануэль направляется к огню, где хозяйка высушивает ей волосы с помощью большого куска ваты.

– Пейте, – приказывает Орест, вручая ей полный черпак дымящегося вина.

– Да, но если вы выпьете вместе со мной.

Вино имеет изысканный вкус. Эммануэль чувствует, как в ее венах пробегает огонь.

– Как же я вас люблю! – говорит она, с нежностью глядя на молодую пару.

Орест опустошает свой ковш, наполняет его снова и передает жене, которая, в свою очередь, опустошает его, не сводя глаз с Эммануэль.

– Пойдемте, – говорит она и берет ее за руку.

Ее муж задувает лампу.

Кровать очень большая, с множеством деталей из кованого железа, и над ней возвышается статуэтка Богородицы, у которой мерцает пламя свечи. Эммануэль обнажается и ложится. Орест помогает жене снять ее юбки, корсаж и белую блузку. Гиза первой приближается к Эммануэль.

– Я никогда этого не делала. Научите меня, мадам.