Спальня, в которой ты есть

Несмотря на продемонстрированный ею опыт, буйство судорожных сокращений, похоже, удивило ее.

Да, я кончила, но не от ее ласк, а от Луи. От Луи и его отсутствия, которое я отныне готова была заполнить при любом удобном случае любой связью, с мужчиной или женщиной, каждый мог сыграть роль его двойника.

18

3 июня 2010 года

Текст, картинка. Чему верить? Этот вопрос рано или поздно встает перед всеми, кто обучается журналистике. Слова имеют определенный вес, их надо хорошо обдумывать. Но только картинки, цепляющие читателя своими яркими образами, обладают особой властью, властью над его сознанием. Этот неравный бой идет уже давно, и я скорее отношу себя к лагерю побежденных, ведь то, что я пишу, вряд ли кто-то будет читать.

Но, с другой стороны, на грязном блоге Луи вся основная мерзость содержалась не в текстах. Я отмою его от всех подозрений. Мне бы только понять: если автор этого блога не Луи, тогда кто же? Кто мог выбрать настолько неблагоприятный момент и воспользоваться слабостью моего мужчины? Антуан Гобэр? Он, конечно, был настроен враждебно по отношению к нам, но я не имею ни малейшего представления о том, каким образом этот человек мог получить доступ к нашему дневнику «Сто раз на дню» и почти каждый день публиковать на блоге все новые и новые отрывки из него. Для этого нужно иметь в «Шарме» своего человека, что трудно представить. Исиам не мог быть виновным, так же как и все остальные горничные и лакеи. Остается месье Жак. Но я решительно не могу подумать плохо о почтенном портье.

На обратном пути я, вопреки обычаю, ни разу не вздремнула за долгие три часа. Несмотря на довольно неприятную ситуацию, я чувствовала себя гораздо легче от одной мысли, что Луи не имеет никакого отношения к этому ужасному блогу, осознание, что его просто подло оклеветали, оставляло во рту привкус горечи. Луи не был таким ужасным эпатажным монстром, каким мне хотели его показать, и загадка братьев Барле становилась все более запутанной. Измученная своими мыслями, я уже с трудом вспоминала о происшедшем минувшей ночью. После моей совершенно нереальной встречи с рыжей красавицей я мудро предпочла держаться на некотором расстоянии от всех остальных участников, дожидаясь окончания мероприятия.

Утром у меня было достаточно времени, чтобы еще раз внимательно осмотреть дом, аккуратно сложить все свои сокровища и направиться к вокзалу.

Я пообещала Франсуа Маршадо, что позвоню ему сразу, как только приеду, но меня сейчас мучило другое, гораздо более сильное желание. Мне безумно хотелось вернуться домой, в свое маленькое гнездышко. Я жила в этой квартире всего лишь несколько дней, но она уже успела стать для меня уютным, нежным и родным укрытием от бед и невзгод.

– Улица Трезор, пожалуйста, в квартал Марэ, – сказала я таксисту, в чью машину села на Монпарнассе.

Зайдя в подъезд, я с удивлением обнаружила, что мой почтовый ящик уже переполнен. Несколько толстых конвертов формата А4 торчали оттуда, и я с лихорадочной поспешностью поторопилась их открыть. В каждом из этих конвертов лежала стопка плотно исписанных листов. Почерк, которым был написан основной текст, принадлежал, бесспорно, Луи и отличался от того, которым были сделаны титульные надписи вверху каждой страницы. Честно говоря, я ждала какой-то исповеди, может даже, извинений, но с первых же строчек стало понятно, что содержание этих писем совсем другое.

Все тексты представляли собой своеобразный цикл. Называлось это творение «Алфавит твоего тела». Луи предлагал дать романтическое определение каждой части моего тела и написать про нее небольшой текст эротического содержания, в котором он бы рассказывал, что особенного видит в ней. Некоторые пассажи были, очевидно, навеяны яркими воспоминаниями о том времени, которое мы провели в комнате номер один, но, в отличие от нашего интимного дневника «Сто раз на дню», записи в котором походили на необработанный поток мыслей, у этих произведений форма оказалась куда более изысканной.

Многие из этих небольших рассказов старались отойти от реальности, погружая читателя в мир фантазий, например, на моей левой щеке расцветала буква S, проявляясь все больше, когда мое желание секса становилось сильнее.

Здесь, кстати, можно было узнать несколько завуалированных фигур из нашего эротического кода.

Эту эротическую азбуку Луи щедро пересыпал признаниями в любви. Я перечитала некоторые строчки по несколько раз, до тех пор пока не поверила, что он действительно искренне меня любит.

«Ягодицы (сущ., мн. ч.): твоя попка обладает удивительной округлостью форм, она такая пышная и в то же время имеет идеальные очертания и упругую кожу. Эта божественная часть твоего тела иногда, мне так кажется, даже двигается независимо от тебя. Когда я прикасаюсь губами к этим двум сладким яблочкам любви, которые никогда не растают на моем языке, то весь переполняюсь нежными чувствами».

Его сотовый не отвечал, также никто не брал трубку телефона в Особняке Мадемуазель Марс. Мне было необходимо увидеть Луи, поговорить с ним, потрогать его. Желание это оказалось настолько безудержным, что у меня перехватывало от него горло.

– Луи? Луи, ты здесь?

Ледяное молчание было мне ответом. Я прекрасно знала, что нахожусь у себя дома, но чувствовала себя как чужая, со страхом стучась во все двери. Чем больше пространство, тем больше нужно времени, чтобы к нему привыкнуть. Я редко бывала в этом огромном, роскошном дворце и сейчас здесь казалась себе мелкой букашкой. Но это еще не все. Комнаты были слишком чистыми, слишком хорошо прибранными, слишком спокойными и глубокими. Очевидно, Луи здесь не появлялся уже несколько дней. Вдруг я почувствовала, как кто-то ласково трется о мои ноги. Фелисите!

– Тебя все здесь бросили, моя бедная маленькая крошка…