Спальня, в которой ты есть

– Вы пригласите меня к себе на чашку чая? – пошутил он, пытаясь скрыть смущение.

– Пойдемте, – сказала я, уводя его за собой в дом слева.

Он не произнес ни слова, пока мы проходили мимо консьержа. По его взгляду я догадывалась о его восхищении Луи.

Мне понадобилась всего минута, чтобы найти пленку.

На одном из мониторов наконец появились Дэвид и две блондинки. Одна из них подбадривала свою подругу, которая сосала член. «Давай! Давай! Это отстой», – бормотала она.

– Когда это произошло? – спросил побледневший Маршадо.

– Вчера после полудня. Не позднее.

– Вы еще кому-нибудь показывали эту пленку?

– Нет. Вы первый, кто ее просмотрел.

Маршадо тяжело вздохнул и, поправив дрожащей рукой взмокшие от пота волосы, сказал:

– Вы понимаете, какую угрозу представляют собой эти кадры для Дэвида, получи они огласку?

Было очевидно, это бы доказывало, что директор группы Барле по уши завяз в грязных историях с проститутками, приехавшими из-за рубежа. Судебный процесс над Стефаном Делакруа вызовет в таком случае еще большую шумиху. Если все это получит должное развитие и огласку, то под угрозой срыва окажется слияние компании Барле с предприятием, управляющимся корейскими коллегами.

Сей факт, без сомнения, приведет группу к громкому позору, а быть может, даже к разорению. К потере нажитого таким трудом и собранного по крупицам состояния. И все это может случиться только потому, что существуют видео и несколько фотографий плохого качества, серых, размытых, таких, какие десятками размещаются на порнографических сайтах.

– Почему вы так уверены, что я предложу вам разделить их со мной?

– Хм… Думаю, потому, что у вас нет выбора.

Было действительно трудно скрыть от него факт их существования, потому что он уже заметил их в моем телефоне.

– По вашему мнению, что можно с ними сделать? – Мне было интересно, какие мысли по этому поводу возникнут у опытного журналиста.

– Пока мы не станем их трогать. Это наше секретное оружие.

Я кивнула в знак согласия и приготовилась выключить телефон, когда он взял меня за руку влажной, но твердой ладонью.

– Вы уверены, что в этом аппарате больше нет ничего, стоящего моего внимания?