Я сразу же перешла в наступление, как только на нашем столике появились два бокала мартини:
– Итак, что ты думаешь о деле Луи?
Образы маленького мальчика и темноволосой девочки перед новогодней елкой промелькнули перед моими глазами. Я не стала затрагивать эту чувствительную тему. Только не сегодня.
– Я не хочу тебя беспокоить больше, чем необходимо.
Он сказал это без лишнего драматизма, но очень серьезно.
– Почему?
Официантка поставила перед нами два дымящихся блюда, паккери, фаршированные тунцом и спаржей для обоих, и оставила нас, пробормотав: «Приятного аппетита».
– Послушай, если ты пригласил меня, чтобы говорить намеками и недомолвками… – начала сердиться я.
Чтобы показать ему свою решимость, я пренебрежительно посмотрела на блюдо, хотя выглядело оно очень аппетитно.
Дэвид наколол макароны на вилку и, прикрыв глаза, произнес:
– Ладно. Ни для кого не секрет, что Луи одержим.
– Одержим? – непонимающим тоном пробормотала я.
– Анабель… Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня. Ты очень хорошо понимаешь, что я хочу сказать. Луи – чокнутый. Он – машина для секса. Гиперсексуальный, если хочешь.
– Хорошо, хорошо… – Я поняла с первого раза.
– И это началось не вчера, – продолжил он тем же огорченным тоном.
Дэвид уже говорил мне что-то подобное по поводу своего брата во дворе городской больницы Нантра: «Он как охотник, понимаешь? Всегда в поисках свежего тела».
– Какое отношение это имеет к делу? – сопротивлялась я.
– А такое, что уже не первый раз его пристрастие к сексу приводит к неприятным последствиям.
Как же много он об этом говорил.
– Ах да? Ну, приведи хоть один пример.