– Да?
– Скажи мне: ты родился 5 января 1970-го?
– Да. Конечно.
Его лицо превратилось в лицо этакого промышленного магната. Человека, способного уволить не важно кого из служащих неразборчиво написанным словом. Это правдивая история, которую подтверждали многие работники BTV, в том числе Альбан.
– Не в 69-м? – настаивала я.
– Нет, в 70-м, ты это прекрасно знаешь. Почему ты спрашиваешь?
– Хм… да нет, просто так. В проекте нашего брачного контракта…
Он нервно играл со своим стаканом, чуть не разлив розоватую жидкость.
– И что же с ним?
– Твоя дата рождения, записанная в нем, была 5 января 1969 года.
– Полный бред! Это, должно быть, опечатка.
Удобная отговорка.
– Больше никто не делает свою работу правильно в этой стране. Даже переписать дату – непосильная задача.
Его оправдания не интересовали меня. Я понимала, что больше он ничего не скажет.
Этим своим поведением Дэвид становился похож на вечно недовольного старика, который сетует на плохой французский, на вседозволенность, небрежность, лень, которая толкает наших сограждан к тому, чтобы попытать счастья за границей. Я положила полотенце на стол, чтобы ясно дать понять, что с меня хватит как ужина, так и вопросов.
Будто предвидев это, Дэвид уже встал, чтобы оплатить счет.
Весенний вечер медленно опускался на улицу со снующими велосипедами и парами, которые беззаботно прогуливались под ручку. Ночь обещала быть приятной. Парень и девушка, проходившие мимо, взявшись за руки, бросили на меня сочувствующий взгляд. Надо полагать, я внушала жалость: я сидела, обхватив голову руками, с глазами, полными слез. Молодые люди попытались подбодрить меня жестами и удалились, одевшись в поздний солнечный луч, прежде чем исчезнуть в полутени.
Это был бы замечательный вечер для ужина влюбленных, подумала я. Очень красивый вечер, созданный для прогулки вдвоем. А я провела его в компании своего бывшего, слушая, как он втаптывает в грязь человека, которого я люблю. Дэвид хотел помочь мне, но только и делал, что все усложнял.
Мы расстались без единого слова. Войдя в холл, я с трудом подавила желание спуститься в подвал, ощутив жгучую потребность найти там запись из отеля Дюшенуа. Зачем? Мне известна натянутость отношений Дэвида и Алисы. Я смотрю на них с почти таким же состраданием, как та парочка, которая глазела сегодня на меня.
Весь вечер я провалялась в кровати. Свежий ветерок врывался в комнату через приоткрытое окно. Но мне было холодно отнюдь не от этого. Скорее от мыслей, образов, слов… Дэвид посеял во мне семена сомнения, которые потихоньку прорастали.
ebooksa