Надо мной в небе со скоростью падающих звезд собирались облака. При входе на кладбище я заметила каменную серую будку, где сидел сторож. Я помахала ему рукой, и он тотчас же вышел из будки.
– Чем я могу вам помочь, мадемуазель?
Он меня уже не помнил, ведь с прошлого нашего визита с Соней уже прошло около года.
– Я хочу спросить, знаете ли вы, где находится фамильный склеп Барле?
– Барле? Какого Барле? Которого нынче постоянно показывают по телевизору?
– Да, точно так.
– Подождите, сейчас посмотрю…
Сказав это, он достал из кармана своего дождевика небольшую записную книжку и начал водить пальцем по каждой строчке, ожидая найти то, что искал.
– Вот… Барле. Е 17. Это туда, – сказал он и махнул рукой влево. – Я могу вас проводить, если желаете.
Он улыбнулся беззубой улыбкой и пошел провожать меня, тяжело топая сапогами.
Наконец мы пришли.
– Андре и Гортензия Барле, – объявил он, указывая рукой на темный памятник.
– Их всего двое?
Мужчина еще раз перелистал свою книжечку, потом поднял на меня преданный и немного грустный взгляд, как у собаки.
– Очевидно, да…
Похоже, здесь не хоронили всех подряд. Обычно рядом лежали сразу несколько поколений одной семьи. На самом деле Барле выбрали Сен-Мало и решили именно здесь устроить свой фамильный склеп, как только у них появились первые деньги. Но Арман мне однажды объяснял, что они родом скорее с юга, область Нантов.
На надгробном камне были указаны только годы рождения и смерти. Ни дня, ни месяца. Но что мне бросилось в глаза: супруги Барле умерли в один год – 1990-й.
– У вас нет случайно точной даты их смерти?
– Хм… пожалуй, есть. Но это, можно сказать, тайна.
– Почему?