Паника

После того как Лили поела, Хезер отвела ее в гостиную. Это была большая темная комната, в которой все еще оставались следы пребывания последнего мужа Энн – потертые кожаные диваны, одеяла из ангорской козьей шерсти и ковер, от которого воняло мокрой псиной. Там было немного прохладнее, несмотря на то, что кожаное покрытие дивана неприятно прилипло к бедрам Хезер, как только она села.

– Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что не будешь выходить на улицу, – сказала Хезер Лили. – Придут люди. Ты, возможно, услышишь шум. Но тебе нужно оставаться здесь, в безопасности. Обещай мне.

Лили нахмурила брови.

– А Энн об этом знает? – спросила она.

Хезер снова почувствовала вину. Она покачала головой:

– Нет. И не узнает, – ответила она.

Лили подняла кусочек набивки, которая начала вылезать из дивана. Какое-то время она молчала. Хезер внезапно захотелось крепко обнять ее и рассказать все – что она боится, что не знает, что будет с ними обеими дальше.

– Это имеет отношение к Панике, ведь так? – спросила Лили. Она посмотрела на Хезер. Ее лицо ничего не выражало, а глаза были тусклыми. Они напомнили Хезер глаза старых тигров, которые многое повидали на своем веку.

Хезер понимала, что лгать не было смысла. Поэтому ответила:

– Паника почти закончилась.

Лили не шелохнулась, когда Хезер поцеловала ее голову. От нее пахло травой и потом. Бедра Хезер отлипли от дивана с громким чпокающим звуком. Она включила диск с фильмом о зоопарке, который попросила Лили. Очередной подарок от Энн.

Хезер знала, что Энн была хорошим человеком. Лучшим, какого Хезер когда-либо встречала. Так что же еще ей было нужно?

Она была у двери, когда Лили спросила:

– Ты выиграешь?

Хезер повернулась к ней. Она не стала включать свет, чтобы сохранить прохладу, и лицо Лили было в тени.

Хезер попыталась улыбнуться.

– Я уже выигрываю, – соврала она и закрыла за собой дверь.

Туманное небо молочно-белого цвета наконец потемнело, деревья заслонили солнце, и весь свет рассеялся. Затем приехали люди – шины ехали по грязи тихо, практически бесшумно, а фары, как большие светлячки, освещали лес.

Не было ни музыки, ни улюлюканья. Никто не хотел привлечь копов.

Хезер в ожидании стояла на улице. Псы неистовствовали, и она кидала им лакомства, пытаясь их успокоить. На расстоянии мили не было никаких соседей, но Хезер не могла отделаться от чувства, что их может кто-нибудь услышать, что Энн обо всем узнает и волшебным образом вернется в дом на лай.