Бишоп сказал:
– Тигры сбежали.
Лицо Энн прибавило красок, как будто Хезер смотрела ее по телевизору и кто-то увеличил контрастность.
– Ты… ты шутишь.
Хезер смогла покачать головой.
– Как? – спросила Энн.
Прежде чем Хезер успела заговорить, Бишоп вмешался:
– Это моя вина.
Наконец, Хезер смогла сказать:
– Нет. Бишоп здесь ни при чем. Это я виновата. Это была… игра.
– Игра? – Энн посмотрела на Хезер так косо, как никогда. – Игра?
– Паника, – ответила Хезер. Ее голос был хриплым. – Я открыла ворота. И, видимо, забыла их запереть.
Какое-то время Энн молчала. На ее лицо было невозможно смотреть – оно было призрачно-белого цвета. Она была в ужасе.
– Но это я попросил Хезер открыть ворота, – неожиданно сказал Бишоп. – Это моя вина.
– Нет. – Хезер смутилась из-за того, что Бишоп посчитал своим долгом заступиться за нее, хотя она и была ему благодарна. – Бишоп здесь ни при чем.
– Очень даже при чем. – голос Бишопа стал громче. Он потел. – Я приказал Хезер открыть ворота. Я всем им что-то приказал. Я устроил пожар в доме Грейбиллов. Я один из… – Его голос сорвался. Он повернулся к Хезер. Его взгляд был умоляющим и полным отчаяния. – Я судья. Вот что я хотел тебе сказать. Вот что я хотел объяснить. То, что ты видела тогда Вивьен…
Он не закончил. Хезер и подавно не могла говорить. Ей показалось, что время остановилось и они все превратились в статуи. Слова Бишопа прошли сквозь нее как снег, замораживая все изнутри, не давая ей сил заговорить.
Это невозможно. Только не Бишоп. Он ведь даже не хотел, чтобы она играла.
– Я в это не верю. – Она услышала свои слова и только теперь поняла, что говорит.
– Это правда. – Теперь он повернулся к Энн: – Хезер не виновата. Поверьте мне.