Паника

– Почему ты пялишься на меня? – спросила она.

– Я не пялюсь, – ответил Додж. Он сел рядом с ней и положил ее ноги себе на колени, начиная, как обычно, разминать костяшками ее икры. Чтобы она снова могла ходить. Чтобы она продолжала в это верить.

Дэйна ела быстро. Она смотрела на тарелку, избегая Доджа. Наконец, она расплылась в улыбке:

– Рики сказал, что хочет на мне жениться.

– Возможно, тебе стоит согласиться, – сказал Додж.

Дэйна покачала головой:

– Чудак… – Она дотянулась до Доджа и ударила его в плечо. Он притворился, что ему больно. В тот момент его охватило счастье.

Сегодня будет хороший день.

Одевшись и приняв душ – он даже не забыл постирать джинсы, так что теперь они выглядели хорошо и хрустели от чистоты, – Додж сел в автобус до квартала Нэт. Было только пол-одиннадцатого, но солнце уже висело высоко в небе, напоминая глаз. Повернув на улицу Нэт, Додж будто бы оказался в телевизионных декорациях – он словно попал на одно из тех шоу из 1950-х, в которых всегда кто-то мыл машину на дороге, женщины носили фартуки и здоровались с почтальонами.

Только здесь было одно исключение: никакого движения, ни голосов, ни людей, волочащих мусор или хлопающих дверьми. Если твои окна выходят на заднюю дверь закусочной Дот – кто-то всегда что-то кричит. Но в какой-то степени это было своего рода утешение – ты всегда знал, что не у тебя одного есть проблемы.

Нэт ждала Доджа на крыльце. Стоило ему только увидеть ее, как его внутренности будто подскочили куда-то к горлу. Ее волосы были убраны в хвост сбоку. На ней было что-то желтое и ребристое типа джемпера, рубашка и шорты, которые на любой другой девушке смотрелись бы глупо. Но на ней все это выглядело потрясающе, отчего она напоминала экзотическое мороженое в натуральную величину. Он не мог не думать о том, что она раздевается каждый раз, когда принимает ванну.

Натали поднялась с крыльца, слегка покачиваясь на небольшой платформе, и помахала ему, как будто он мог ее не заметить. На ее лодыжке больше не было повязки, хотя Додж знал, что она снова подвернула ее, убегая с владений Донахью. Она немного морщилась при ходьбе.

– Бишоп и Хезер пошли за холодным кофе, – сказала Нэт, когда Додж подошел к ней, стараясь изо всех сил не идти слишком быстро. – Я попросила, чтобы они купили и нам тоже. Ты пьешь кофе?

– Я бы хряпнул немного, по возможности, – ответил Додж, и Нэт засмеялась. От ее смеха ему стало тепло, хотя в ее дворе он по-прежнему чувствовал себя неуютно, будто он был частью картинки из серии «зачеркни лишнее». На первом этаже дернулась штора, из-за которой лицо появилось и исчезло так быстро, что Додж не успел ничего разглядеть.

– За нами кто-то следит, – сказал Додж.

– Наверное, мой отец. – Нэт пренебрежительно махнула рукой: – Не волнуйся. Он тебе ничего не сделает.

Интересно, каково иметь такого отца, который сидит в доме и нормально реагирует на то, что его дочь может просто от него отмахнуться. Том, отец Дэйны, был хотя бы женат на их маме четырнадцать месяцев. Правда, причиной тому была ее беременность, но тем не менее. Он регулярно писал Дэйне электронные письма и каждый месяц посылал деньги, а иногда даже приходил ее навещать.

Додж не слышал и не видел своего отца. Все, что он знал о нем, – это то, что тот работал строителем и был родом из Доминиканской республики. На долю секунды он задумался над тем, что же сейчас делает его отец? Возможно, он снова вернулся во Флориду и был жив-здоров. Возможно, он наконец остепенился и завел кучу резвящихся детей с темными, как у Доджа, глазами и с такими же высокими скулами.

А может, еще лучше – он выпал из строительной люльки на большой высоте и проломил свою чертову башку.

Бишоп и Хезер вернулись на одной из колымаг Бишопа, которая бренчала и тряслась так сильно, что Додж был уверен – она развалится под ними на полпути до торгового центра. Он открыл для Нэт дверь и помог ей сесть.