– Не возражаешь, если я закурю? – спросил он Бишопа. Тот покачал головой.
Хезер нарушила тишину:
– Я больше не играю. Я говорю это на полном серьезе. Игра должна была закончиться…
– Игра никогда не закончится, – сказал Додж. Нэт отвернулась от него, и на какое-то мгновение, на одно только мгновение он выглядел неуверенно. Хезер успокоилась. Этим летом Додж изменился. Он уже не был тем странным сутулым парнем, аутсайдером, которые три года ни с кем не разговаривал. Будто бы игра его как-то
Нэт повернулась к нему.
– Ты?
– Я и Рэй Хэнрэхэн.
На секунду воцарилась тишина.
Наконец, Хезер смогла спросить:
– Что?
– Это сделали мы. – Додж затянулся в последний раз и раздавил бычок носком своего ковбойского ботинка.
– Это против правил, – возразила Хезер. – Испытания назначают судьи.
Додж покачал головой.
– Это Паника, – ответил он. – Здесь нет правил.
– Зачем вы это сделали? – Бишоп дернул себя за левое ухо. Это было знаком того, что он разозлился, но старался этого не показывать.
– Это послание для судей. И для игроков. Игра будет продолжаться, что бы ни случилось. Так должно быть.
– Это неправильно, – возразил Бишоп.
Додж пожал плечами:
– Кто знает, что правильно, – сказал он, – а что – нет?
– А как же копы? А пожар? А Билл?