Марион Фай

XXX. Новый год

Крокер отнюдь еще не покончил с своим вечером. Отобедав с приятелями в Сити и напившись чаю «с предметом», он чувствовал желание вкусить если не более приятных, то во всяком случае более шумных удовольствий. Весь город на улице, все веселятся. В такую ночь, такому человеку, как Крокер, не было никакой надобности ложиться спать вскоре после полуночи. В Парадиз-Роу он снова встретил Триббльдэля и предложил этому молодому человеку сначала выпить чего-нибудь в ближайшей таверне, а затем отправиться в более аристократическую местность, на извозчике.

— Я собирался пойти туда пешком в эту прекрасную, звездную ночь, — сказал Триббльдэль, не теряя из виду скромного вознаграждения, в которое, в настоящее время, ценились его труды гг. Погсоном и Литльбёрдом. Но Крокер уговорил его.

— Я вас подвезу, — сказал он. — Новый год бывает только раз в году.

Триббльдэль вошел в таверну.

— Я любил эту девушку три года, — сказал он, как только они оттуда вышли. Ночь была дивная, и Крокер нашел, что не худо бы пройтись немного. Приятно было при ярком свете звезд слушать рассказ о любовных похождениях нового приятеля, в особенности, так как он сам теперь был счастливым героем.

— Целых три года? — спросил он.

— Право так, Крокер. Три года. Было время, когда она обожала табурет, на котором я сижу в конторе. Я хвастать не люблю.

— Надо быть редким и решительным, коли хочешь заполонить такую девушку.

— Мне следовало подхватить мяч на лету, Крокер, вот что мне следовало сделать. Я все теперь понимаю. Она так же непостоянна, как прекрасна; пожалуй, даже более.

— Перестаньте, однако, Триббльдэль, я не намерен позволить вам бранить ее.

— Я не хочу ее бранить. Бог видит, что я слишком люблю ее, не смотря ни на что. Теперь ваша очередь, я это вижу. Много их было, очередей-то.

— Право? — тревожно спросил Крокер.

— Поллоки был — что служит в газовом обществе. Этот был после меня. Из-за него-то она со мной разошлась.

— А тут дело шло к браку?

— Прямехонько, казалось мне. Поллоки — вдовец с пятью детьми.

— О, Боже!

— Но он глава всего предприятия и получает четыреста фунтов в год. Не любовь связывала ее с ним. Поллоки верных пятьдесят лет.

— Она и его бросила?

— Или он ее.