— За десять лет можешь сильно пополнеть, — сказала лэдм Франсес.
— Ах, отстань, это говорилось в шутку. Но мы думали, что свадьба отпразднуется в прошлом июне, а так как в апреле мы были в Париже, то и сделали заказ. Никому не говори об этом.
Затем было решено, что имя лэди Франсес будет внесено в список, но внесено условно, как это делается в других очень важных случаях. Через несколько дней по приезде лорда Гэмпстеда в замке был дан большой обед, на который было приглашено чуть не два графства. Замок Готбой находится в графстве Уэстморланд, на возвышении, откуда великолепный вид на Улесуотер, которое вообще считается одним из кумберландских озер. А потому джентри обеих графств были разосланы приглашения. Владения графа, в этой местности, были разбросаны по обоим графствам и находились под наблюдением управляющего, который сам жил в Пенрите и считался вполне подготовленным к своим обязанностям. Звали его Крокер; не только он сам был приглашен на обед, но также и сын его, пользовавшийся, в это самое время, месячным отпуском, разрешенным ему властями того лондонского присутственного места, к которому он был причислен.
Читатель, может быть, не забыл, что насмешливый молодой человек, того же имени, сидел за одним столом с Джорджем Роденом, в почтамте. Молодой Крокер был в восхищении от оказанной ему, в данном случае, чести. Ему не только было известно, что в замке находится друг его сослуживца, лорд Гэмпстед, с сестрой своей лэди Франсес; он так же знал, что Джордж Роден — жених этой благородной лэди. Если б он узнал об этом до своего отъезда из Лондона, он вероятно попытался бы сколько-нибудь загладить свое дерзкое обращение с Джорджем Роденом, так как душа его действительно была переполнена сильным восхищением к человеку, которому представлялась надежда на такое благополучие. Но новость эту он узнал только с переездом на север. Теперь ему казалось, что ему может представиться случай сообщить лорду Гэмпстеду о своей короткости с Роденом, а, быть может, и закинуть словечко, — так, намекнуть только, — на предстоящее событие.
Много прошло времени прежде, чем ему удалось настолько приблизиться к лорду Гэмпстеду, чтоб заговорить с ним. Он даже отказался возвратиться домой с отцом, которому не хотелось, чтоб поздний вечер застал его на большой дороге; сын сказал, что его довезут до города знакомые. Он предвидел, что ему придется пройти шесть миль до Нейрита, в тонких сапогах, но сделал так единственно с целью обменяться несколькими словами с приятелем Родена. Наконец это ему удалось.
— Мы провели, по-моему, чрезвычайно приятный вечер, милорд. — С этого он начал; и Гэмпстед, который имел привычку быть особенно приветливым со всяким, с кем случай сводил его, но кого он не считал джентльменом, очень любезно ответил, что вечер точно был приятный.
— Не скоро его забудешь, — продолжал Крокер.
— Пожалуй, вещи неприятные помнишь долее приятных, — сказал Гэмпстед, смеясь.
— О, нет, милорд, право нет. Я всегда забываю все неприятное. Это я и называю философией. — Затем он коснулся предмета близкого его сердцу. — Жалею, что здесь не было нашего друга Родена, милорд.
— А он ваш друг?
— О, да, приятель, самый короткий. Мы сидим в одной комнате в почтамте, за одним столом — закадычные друзья. Мы частенько болтаем о вас, милорд.
— Я глубоко уважаю Джорджа Родена. Мы с ним действительно друзья. Не знаю никого, кого бы я ставил выше его. — Он это сказал серьезным тоном, считая себя обязанным заявить о своей дружбе, громогласнее, чем сделал бы это в том случае, если бы это был друг, равный ему по общественному положению.
— Тоже самое чувствую и я. Роден, человек, который пойдет в гору.
— Надеюсь.
— Он наверное вскоре получит что-нибудь хорошенькое. Его сделают инспектором, главным клерком, чем-нибудь в этом роде. Готов пари держать, что он ранее всех прочих служащих получит 500 фунтов в год. Из-за этого, конечно, произойдет шум. Шум всегда происходит, когда человека повышают вне очереди. Но ему об этом заботиться нечего. Победителей не судят. Не так ли, милорд?
— Он, вероятно, менее всех желал бы, чтоб в его пользу была сделана несправедливость.
— С этим нам по неволе приходится мириться, милорд. Не поручусь, чтоб я не желал сразу подняться на высшую ступень, через головы товарищей. Но на это нет никакой надежды, так как я независим и власти меня недолюбливают. Старик Джирнингэм вечно напускается на меня, именно из-за этого. Спросите Родена, он подтвердит вам мои слова, милорд. — Затем в разговоре настал минутный перерыв, и лорд Гэмпстед хотел было им воспользоваться, чтобы улизнуть. Но Крокер, который выпил достаточно, чтоб быть смелым, заметил попытку и помешал ей. Он желал сообщит лорду, все, что знал.
— Роден счастливый человек, милорд, — сказал он. — Я слыхал от него восторженные отзывы о том, что его ожидает.
— Как?
— Нет большего счастья, как счастье супружеское; не так ли, милорд?
ebooksa