Марион Фай

— Есть причины, по которым дочь моей матери не должна выходить замуж.

Все лицо его отуманилось, он силился заговорить, но просидел несколько времени молча, а затем встал, вышел из комнаты и более в этот вечер ее не видал.

Это было во вторник, в среду он с ней не заговаривал об этом предмете. В четверг было Рождество, она отправилась в церковь с мистрисс Роден. Он и в этот день не намекал на занимавший их вопрос, но вечером она обратилась к нему с небольшой просьбой.

— Завтра в Сити праздник, не так ли, отец?

— Говорят. Ненавижу я эти дурачества. Когда я был молод, человеку дозволялось зарабатывать свой хлеб во все законом положенные дни недели. Теперь требуют, чтобы то жалованье, которое он не может заработать, он тратил на вино и зрелища.

— Отец, ты должен оставить меня здесь одну, после нашего обеда. Он придет за ответом.

— И ты дашь его?

— Конечно. Не расспрашивай меня больше; это должно быть так, как я тебе говорила.

Отец не настаивал.

В среду Марион была у мистрисс Роден.

— Как видите, я пришла, — сказала она, улыбаясь. — Я могла бы все сказать вам сразу, так как нисколько не изменила своего намерения с тех пор, как он заговорил со мной так неожиданно у вас на лестнице.

— Вы так в себе уверены?

— Совершенно. Неужели вы думаете, что я согласилась бы причинить ему страдания?

— Нет, нет. Я знаю, что вы не сделали бы этого добровольно.

— А между тем, слегка огорчить его мне придется. Надеюсь, что огорчение это будет самое легкое. — Мистрисс Роден уставилась на нее. — О, если б я могла растолковать ему все это, если б я могла приказать ему быть мужчиной, так, чтоб он от этой раны прострадал только самое короткое время.

— Какой раны?

— Неужели вы думали, что я могу принять его предложение, что я, дочь простого клерка, рассядусь в его палатах, осрамлю его перед целым светом? Никогда!

— Марион!

— Неужели из-за того, что он впал в ошибку, которая делает мне честь, я должна последовать его примеру, но при этом еще опозорить его? Неужели из-за того, что он не заметить расстояния, и я должна его не видеть? Он готов был пожертвовать собою для меня. Неужели я не сумею принести жертву? Для такой девушки, как я, жертвовать собою — все, что остается в этом мире.

— Неужели жертва так велика?