Он знает, что она села в этот поезд, но ему неизвестно, где она с него сойдет. Возможно, она едет не в Венецию, а в Брешу, Верону или Падую. По крайней мере она выиграла немного времени. Валентина пытается отогнать тревожную мысль о том, что ее любовник мог совершить что-то плохое. А если вдруг до него доберется рука правосудия и она потеряет его надолго? Решив не заглядывать в будущее, Валентина, взглянув на билет, идет искать свое купе.
Она снимает фетровую шляпку и кладет ее на багажную полку у себя над головой. Из-за того, что в портфеле ценное содержимое, она не прячет его наверху, а ставит между собой и окном поезда. В купе больше никого. Она ждет. Теперь в любую минуту, думает Валентина, в купе может войти Тео. Однако, чем дальше поезд отъезжает от Милана, тем ей становится очевиднее, что Тео не едет с ней. Что ее ждет в Венеции? Он встретит ее на вокзале, успокаивает она себя. А если нет, она ему позвонит.
Валентина откидывается на спинку сиденья и достает книгу, которую недавно начала читать, – «Иезавель» Ирэн Немировски. Конечно, она не может ни сравнивать свою мать с главной героиней романа. Для прекрасной, неотразимой соблазнительницы Глэдис Айзенах тщеславие значит куда больше, чем судьба собственной дочери. Эта женщина больше всего боится старости и даже готова совершить убийство, чтобы скрыть свой возраст. Нет, ее мать не
Она целует его. Ощущает его вкус. Чувствует на плече его руку, то, как его щетина покалывает щеку. Она открывает глаза и прямо перед собой видит Тео.
– Тео! – восклицает она. – Ты здесь!
Он улыбается, и вокруг его глаз появляются морщинки.
– Да, я здесь, – отвечает он, и она замечает, что он немного напряжен. – Ты принесла картину?
– Да, но зачем… То есть… Что происходит?
– Осторожней с ней, ладно? – просит он. – Пусть будет у тебя, пока мы не приедем в Венецию.
– Хорошо. – Она притягивает его к себе. – Зачем ты все это делаешь, а? Старые фотографии… Клуб… Темная Комната…
Он смотрит на нее с удивлением.
– Ты что, до сих пор не поняла, Валентина?
– Но…
Он поцелуем заставляет ее замолчать.
– Время для слов наступит позже, – шепчет он. – Всегда мечтал заняться кое-чем в поезде.
Она не может сдержать ухмылку. О, как же хорошо снова его видеть, снова чувствовать!
– В самом деле, синьор Стин? И чем же?
Он садится рядом с ней, чуть отклоняется и стаскивает с ее плеч пиджак, обнажая шелковую камисоль.
– Знаешь, что я хочу? – Он прикладывает ладони к ее щекам, заставляя взглянуть на себя. Она видит его расширившиеся зрачки, точеные скулы и твердый подбородок. – Я хочу тебя, Валентина.
Дыхание ее учащается. Он это серьезно? На самом деле хочет заняться любовью в поезде? А если кто-нибудь зайдет в купе или увидит их?