|20:03 — «тайм»-метка вокзальной камеры наблюдения, на видео с которой замечают Веронику Игоревну или женщину, похожую на неё. Если верить этому, мама Дианы уехала из города (камера снимала перрон отбытия). Если верить полиции, паспорт Вероники Игоревны не использовался при оформлении билета ни в тот день, ни раньше.
Знаю, выглядит не ахти, но, чтобы собрать всё это, у меня ушла неделя.
— Ну, вот смотри. — Я прочищаю горло. — Сейчас коллекторы. Тогда оценки. Сейчас, вы с ней поссорились из-за всего этого… Тогда она ссорилась с моим батей.
— Давай про чего-нибудь другое? Оки?
Сказать это проще, чем сделать. Волосы у меня взъерошены, под глазами набухли мешки, и за последние дни-ночи я облазил ноутбук Вероники Игоревны сверху донизу.
Научился отображать невидимые папки.
Научился восстанавливать файлы, удалённые с компа.
Прошерстил страниц двадцать поисковой выдачи по запросам «Анатолий Кириллович Попов» и страниц тридцать — по «Александра Игоревна Попова».
Ни-хре-на.
— Ну послушай! — не унимаюсь я. — Три раза в жизни она меняла фамилию. Попова, Новосёлова… Фролкова… Она, типа, хороший химик, раз эти патенты, это… всё это… Её постоянно чё-то сгоняло с места. Какой вывод? Она свалила в другой город. Свалила и подделала документы опять, и по ним купила билеты. Раньше её звали Фролкова, Новосёлова, Попова — а теперь…
— Ваш нежный американо.
Рука и волосы официантки Полины мелькают у меня перед глазами. Воздух наполняет ванильный запах шампуня, а следом — густой, с горечью — кофе. Брякает по столешнице блюдце, по блюдцу — чашка. Чёрная пенка дрожит, и пузыри её лопаются с мягким, едва слышным шорохом.
— Ваш ароматный коктейль, — комментирует Полина. — Ваша хрустящая картошечка. Ваш вкусненький сендвич без корочек и ваша… ваша… — Полина устало моргает, и в эту секунду с лица её сходит искусственное дружелюбие. — Забыла, какая она. Забыла… Короче, «Филадельфия».
Следующую минуту мы двигаем чёрно-красный поднос с едой. Когда Полина уходит, длинные пальцы Дианы подбирают картофелину и тычут мордочкой в шоколадный коктейль.
— От имени голодающих Северо-Стрелецка — спасибки, — благодарю я и с хрустом перегрызаю сэндвич. Начинка едва ощущается за вкусом майонеза: некий мясной «гриль», нанослой огурца… нанослой сыра.
— Женщины-химики, — замечает Диана, кладёт в рот шоколадную картофель и улыбается. Она улыбается так легко, открыто, до ушей, будто не случилось последних дет, пропавшей мамы и жизни на складе. Будто Диане отшибло мозг, и её настигло простое поросячье счастье.
— А?
— БотвА. Её фамилии.
— Че?
— Тупишь.
ebooksa