— Угу, сдалась ты нам, — ответил Роджер. — Не. Тут сиди жди.
— Еду. С вами, — упрямо повторила Айя.
Кролик развеселился, перестал то и дело ощупывать карманы и выпрямился, насмешливо глядя на собеседницу.
— Чтобы ехать с нами, — сказал он, — надо быть одной из нас.
Девушка усмехнулась и ткнула пальцем в свою юбку-пачку:
— Это видишь? Так что я — одна из вас.
— Не-а, — покачал он головой. — Только по прикиду.
— Так я ведь не в команду прошусь, а в машину, — сказала Айя и, прищурившись, уточнила: — Или трахнуть тебя, чтоб стал сговорчивей?
Роджер заржал и дёрнул бабочку:
— В кузове поедешь. С дровосеком. За длинный язык.
Девушка пожала плечами. В главном он прав: едет она исключительно за длинный язык. Так не всё ли равно, где и с кем? К тому же Дровосек — не самый худший вариант. Спокойный и молчаливый. Главное, чтобы Роджер, пока ездит, забыл про её смелое предложение и не стал потом докапываться.
— Пэн, Покахонтас, — окликнул тем временем главкролик своих друзей. — Че сидим-то? Валим, валим, Тереза там уже, поди, задолбался ждать и на акселератор давить.
Индианка, облаченная в плотные штаны и куртку с бахромой, фыркнула, подхватила свою снайперку и направилась к двери, Пэн — в штанах-стрейч защитного цвета и темно-зеленой парке — молча нацепил камуфляжный рюкзак и подхватил две спортивные сумки.
— Ну, чего замерла? Пошли, — подтолкнул Айку Дровосек. Он, к слову, одежду не сменил, как был в штурмовой броне, так и остался.
На улице было холодно и ясно — ни тучки на небе. Луна светила ярко, и тени от разрушенных домов стали темнее и резче. Воздух пах сырым бетоном, ржавым железом, мокрой землей и выхлопами. Пикап с ярко горящими фарами урчал, периодически взрыкивая, в трех шагах от подъезда.
Дровосек смерил попутчицу взглядом, полным сомнений, и сказал:
— Я тебе березентуху дам.
С этими словами он откинул бортик пикапа.
Девушка забралась в кузов, где устроилась в углу: для тепла набросила на плечи брезент, которым обычно закрывали пулемёт, и вцепилась в борт.
Остальные кролики разместились в кабине. Последним на переднее сиденье плюхнулся Роджер. Сразу после этого Мать Тереза проорал: «Ну, с божьей помощью!» — и так вжарил с места, словно боялся опоздать к раздаче вечной жизни.
ebooksa