Начало игры,

Тут билось размеренно и гулко самое сердце сектора.

Бармен за стойкой увидел Су Мин и, не задавая вопросов, начал мешать коктейль. И только поставив перед девушкой бокал, обратился к её спутнику. Тот попросил пива.

Пока Су Мин тянула через трубочку свою слабенькую и сладенькую бурду, подошёл официант и замер рядом, чтобы проводить за столик.

Винс, сохраняя каменную морду, про себя всё-таки усмехнулся. Игры. Старые добрые игры. Демонстрация. Только теперь уже для него. Что ж, приятно…

В этот миг кореянка вдруг дёрнулась. Еле-еле, однако рейдер насторожился — не просто же так она согласилась именно на «Хризантемы», чего б ей тут напрягаться?

— С гайдзинами, значит, мы не встречаемся?! — квадратный негр с толстой шеей, обритой башкой и выразительной эспаньолкой на морде вырос в пятачке света, играя мускулами под просторной футболкой. — А этот типа, мля, узкоглазый?! Типа свой?!

Колоритный мужик! В зимних спортивных штанах, толстых кроссовках, с золотым перстнем на мизинце. Винсент готов был спорить, что на шее под футболкой у чернорожего болталась и золотая цепь, толщиной с палец. А вот думать он явно не думает. Приписать кореянке японское слово… намекнуть, что она японка. Или ему все азиаты на одно лицо? В любом случае, за куда меньшее убивают на месте.

Тем временем из-за спины крутого «спортсмена» неслышно вышел Ушлый, уже надевший шляпу. По пятам за бонзой проследовали двое его охранников. Место встречи, значит? Хе-хе…

Пока Винс с интересом разглядывал нового представителя сектора, тот многозначительно подвигал тяжелой челюстью и ткнул пальцем в рейдера:

— Эт, типа, не гайдзин?

Су Мин к удивлению Винса в ответ лишь расслабленно улыбнулась и развела руками:

— Бивень, твой отец был бакланом. Твой дед был бакланом, — девушка облокотилась о стойку. — И твой сын тоже будет бакланом. А кто все твои женщины, я лучше промолчу.

Правая ладонь кореянки развернулась к бугаю, и тот вдруг, коротко дёрнувшись, упал.

— Впрочем, о чём говорить с бакланом? — девушка посмотрела на официанта. — Веди. Мне надоело тут стоять.

Уже подходя к столику, Винс сказал:

— Беспроводной тазер — не самая надёжная вещь.

Его спутница пожала плечами:

— Кого любит мир, тому и соломинка — надёжный мост, — в полутьме улыбка девушки была не видна, но угадывалась в голосе.

* * *

У Айи опять болела голова. Не остро, до рези в глазах и тошноты, а нудно, монотонно. Боль расходилась волнами, как круги по воде. Разбуженная внезапной пробежкой и грохотом выстрелов, она родилась, словно далекое эхо. Только, в отличие от эха, не удалялась, а наоборот, неспешно приближалась, усиливалась.