Исполнение желаний,

Абэ чуть тронул её за руку и мягко сказал:

— Я уверен, позиция остается прежней. Бонза тебе, конечно, теперь должна, но она всегда сама решает, как возвращать долги.

Тем временем узкий переулок вывел мужчину и его спутницу к одному из боковых входов в усадьбу Ли Янь Цинь. Здесь вдоль высокого забора каждые пятнадцать метров горели яркие фонари, освещающие периметр. Абэ открыл железную калитку, пропуская кореянку вперед.

За стенами усадьбы начинался другой мир: изысканные постройки, каменные дворы, идеальные дорожки, арки… Непосвящённый человек заплутает сразу же, но Абэ уверенно шагал вперёд. Гостья спокойно шла рядом, как вдруг под очередной аркой, соединявшей центральный дом и помещения охраны, внезапно остановилась. Её спутник по инерции сделал шаг вперед и удивлённо оглянулся.

— Я тут вспомнила, — вкрадчивость тона выдавала лукавство: не вспомнила, а заранее задумала, — что прошлой ночью кое-кто проиграл желание.

— Хочешь, чтобы я исполнил его именно здесь?

— Ну… в здании тебе наверняка будет неловко, — Су Мин проказливо улыбнулась и внезапно потребовала: — Поцелуй меня.

Абе застыл. Она нарочно выбрала полумрак каменной арки и не стала требовать исполнения желания на улице, где их мог заметить случайный прохожий, или во дворе, где мог увидеть кто-то из людей бонзы, или на любом другом освещенном месте, которое отлично просматривается с камер наблюдения. Су Мин дала своему спутнику полную приватность с возможностью согласиться или… отказать. Но Абэ-то знал, что видеонаблюдение здесь всё-таки есть, только скрытое. В голове вихрем пронеслись имена дежурных наблюдателей сегодняшней смены. Есть ли среди них такие, какие смогут понять, что именно увидели? Есть. Точно есть. Причем уже, наверняка, прильнули к мониторам и замерли в ожидании. Может, даже торопливо делают ставки.

И вот Абэ молчит. Оцепенел. А напротив стоит и терпеливо ждет его решения улыбающаяся красивая женщина… По ее лицу скользят легкие тени, а в тёмных линзах визора отражается он, младший бонза сектора, с застывшим равнодушным лицом.

Именно это отражение, отчаянно дисгармонирующее с тем, что творилось в душе, подтолкнуло Абэ к действиям. Отбросив последние сомнения, японец притянул спутницу к себе и, наклонившись, поцеловал. Почему-то он знал, что под чёрными линзами визора Су Мин зарыла глаза.

Кореянка первая прервала поцелуй и, встав на носочки, прошептала на ухо мужчине:

— Я знаю, японцы не всякую жену целуют. Но ведь я тебе и не жена. А вот всякая или нет — было очень интересно.

Только после этого Абэ расслабился и улыбнулся:

— Откуда ты так хорошо знаешь наши обычаи?

— С якудза работала, изучила.

— «С» или «против»? — уточнил он.

— В «особых поручениях» одно другому совсем не мешает, — рассмеялась Су Мин.

И они, наконец, оторвавшись друг от друга, пошли дальше.

* * *

Застеленная прямоугольными матами просторная комната была пуста и оттого казалась почти голой. Лишь у боковой стены располагался невысокий подиум для сна, а напротив него, в подсвеченной нише, висел старинный свиток с иероглифами. Жалюзи на большом окне были опущены.