Исполнение желаний,

Когда Абэ закрыл дверь, его спутница сделала шаг в сторону и наклонилась расстегнуть сандалии.

— Первый раз вижу, чтобы кто-то жил так аскетично, — Су Мин распрямилась и добавила: — У меня хоть столик есть.

— У меня тоже, — улыбнулся японец.

Разувшись, он пересек комнату и легким нажатием выдвинул из ниши в стене низкий стол и две плоских подушки для сидения — одну совсем новую, а другую заметно потертую.

— Видишь, все удобства, — сказал Абэ. — Проходи, присаживайся.

С этими словами он шагнул в сторону, открыл встроенный же оружейный шкаф, скинул пиджак, достал из кобуры пистолет и положил его на полку. Рядом легли запасные магазины.

Однако когда хозяин комнаты обернулся к гостье, та и не думала садиться, вместо этого она в явном замешательстве стояла у двери, сняв с плеча сумочку и не понимая, куда ее положить в этой абсолютно пустой комнате.

— Женщина, ты, похоже, нарочно ставишь меня в неловкое положение! — Абэ чуть замешкался, а потом приглашающим жестом указал на шкаф со своим оружием. — Если не возражаешь.

— Заметь, в неловкое положение я тебя ставлю исключительно в отсутствие свидетелей, — улыбнулась Су Мин и отдала ему сумочку. После этого пришёл черёд маленького револьвера с пояса, а затем ножа из рукава.

— А где еще два? — Абэ прикрыл оружейный шкаф, но активировать замок не стал.

— Не взяла, — пожала плечами гостья и обняла его: — Надо было?

— Ну, памятуя «знаменитые японские извращения»…

— О-о-о… — сладко протянула женщина. — Звучит соблазнительно!

Такеши расхохотался и снова её поцеловал. На этот раз поцелуй дался легко.

Абэ попытался вспомнить, когда он последний раз целовал женщину в губы. Попытался и не смог. Только понял, что это было очень давно — много лет назад. Еще в той, прошлой, жизни, в которой он был не младшим бонзой двести четвертого сектора Зоны отчуждения, а рейдером корпорации «Сони-Тошиба».

* * *

Как покинули подвал, Диего не запомнил, как шли по улицам — тоже. В себя он более-менее начал приходить недалеко от их с парнями лёжки. Сумерки стали гуще, но ещё не превратились в непроглядный мрак. Откуда в руке взялась бутылка вискаря, Пять Ран не понял. Сделал мрачный глоток, однако даже после этого не почувствовал себя лучше. Конечно, Диего доводилось убивать, но всегда в драке, в перестрелке. А вот так спокойно — девку — парализованную, да еще и хорошо, очень хорошо знакомую… Никогда.

А его освободителям всё нипочем — идут, беспечно держась за руки, наслаждаются вечером.

— Очухался? — Лето, видимо, замечал любую мелочь. — До твоей лёжки тут пара шагов, доберёшься.

Пацан уже повернулся уходить, но Диего удержал — понял, что явиться сейчас к своим, показаться им… попросту нет сил.