— Да, сэр.
С этими словами Дейв ушел, а Джеллика бросилась убирать дом.
Её трясло и коротило. Хотелось спать, в горле то и дело пересыхало, подкатывала вязкая тошнота. Но девушка помнила про камеры и про то, что если её начнёт рвать, мистер Парсон увидит… Чтобы хоть немного унять тошноту, она пила воду, сыпала в рот щепотки соли. Она боролась с собой всё утро, но постепенно успокоилась, надеясь на то, что сегодняшний день закончится привычным ритуалом — рутинно и обыденно.
Видимо, её сумбурные неблагодарные молитвы были услышаны. Потому что этот вечер начался, как сотни вечеров до него: хозяин вернулся с работы в привычное время, правда, напряженный и заметно издёрганный. Он поужинал и уже допивал вино, но тут зазвонил коммуникатор.
Лицо мистера Парсона просветлело, он принял вызов. Однако, пока горничная убирала со стола, разговор, видимо, пошёл не так, как ожидалось. Когда Джеллика вернулась в комнату, мистер Парсон грязно выругался и запустил коммуникатором в стену. Трубка просвистела над ухом мисс Тарукай.
— Бляди! — проорал хозяин, и следом за коммуникатором отправилась тяжёлая хрустальная пепельница.
В стене образовалась безобразная вмятина, пепельница раскололась, а Джеллика испуганно присела. Она поняла: сейчас произойдет что-то ужасное. По-настоящему ужасное. Лицо мистера Парсона дергалось, словно оплывало, по коже ползли красно-белые пятна, а голубые глаза стали совершенно бешеными. Горничная замерла, не решаясь сделать шаг, боясь спровоцировать хозяина даже ничтожным звуком.
— БЛЯДИ!!! — снова взревел мистер Парсон, пиная барный столик.
Бутылки жалобно зазвенели. А мужчина, словно очнувшись, перевёл взгляд безумных глаз на горничную.
— Ты…
Джеллику парализовал животный ужас.
— Чего уставилась?!
— Простите, сэр, — пролепетала она, по привычке продолжая улыбаться. Лицо словно свело судорогой неуместной радости.
— Что ты скалишься? — сипло спросил хозяин.
— Простите, сэр. Хотите, я принесу вам кофе или вина? — горничная не знала, что еще сказать, и уже инстинктивно съеживалась в ожидании удара.
Внезапно лицо мистера Парсона разгладилось, взгляд голубых глаз прояснился.
— Милая, — спросил он совершенно спокойно, — почему ты дрожишь?
— Я… я…
— Ты боишься меня?
— Нет! Конечно, нет! Я переживаю за вас! Вы расстроены! — испуганно затараторила она.