Нелли заметила золотой ободок на ее безымянном пальце и подумала о том, каково будет десятилетия спустя носить с собой фотографии своих собственных внуков, чтобы показывать новым знакомым. К тому времени обручальное кольцо уже точно станет частью ее самой, едва ли не врастет в кожу, а не будет ощущаться как что-то тяжелое и чужеродное у нее на пальце.
Но к концу смены ресторан начал заполняться компаниями 20– и 30-летних молодых людей.
– Можешь рассчитать мои столики? – спросила Нелли другого официанта, Джима, когда он прошел мимо бара.
– Сколько у тебя осталось?
– Четыре. Они не едят, просто тусуются.
– Черт, я в запаре. Дашь мне минуту?
Она снова посмотрела на часы. Она надеялась попасть домой, принять душ и переодеться в черное платье с простроченным рисунком. После «Гибсонса» она всегда пахла жареной картошкой. Но теперь придется переодеться в сарафан в цветочек, который она надевала на выпускной.
Она уже собиралась отнести поднос с мартини юристам, как кто-то обнял ее за плечи. Она повернулась и увидела, что на нее наседает высокий парень, которому наверняка только-только исполнилось двадцать один. С ним было несколько его друзей, и от них, как от регбистов перед важной игрой, исходила энергия подростков, готовых подраться. Обычно мужские компании были ее любимым типом клиентов; в отличие от женщин, они никогда не просили раздельный счет и всегда оставляли хорошие чаевые.
– Как нам попасть в твою сферу обслуживания? – на нем была футболка мужского университетского сообщества, и греческие буквы «Сигма Чи» маячили у нее перед самым носом.
Она с усилием отвела взгляд.
– Простите, но я ухожу через несколько минут, – она вынырнула из-под его руки.
Подхватив поднос и повернувшись, чтобы идти, она услышала, как кто-то из парней говорит:
– Если нельзя попасть к ней в сферу обслуживания, как мне попасть к ней в трусики?
Поднос покачнулся у нее на ладони и опрокинулся, облив ее джином и рассолом из-под оливок. Осколки бокалов зазвенели по полу, и парни разразились аплодисментами.
– Вот блин! – вскрикнула Нелли, вытирая лицо рукавом.
– Конкурс мокрых маек! – проскандировал один из парней.
– Ребята, успокойтесь, – сказал им Джим. – Ты в порядке? Я как раз собирался сказать, что подменю тебя.
– Все хорошо.
Подошел уборщик со шваброй, и она побежала в подсобку, держа мокрую рубашку на расстоянии от груди. Она взяла сумку для фитнеса и пошла в туалет, где стянула с себя мокрую одежду и начала вытираться бумажными полотенцами. Она намочила еще одно полотенце, чтобы окончательно соскрести с себя запах алкоголя и оливок, и достала из сумки сарафан в цветочек. Он был немного мятый, зато чистый.
Нелли задержалась, чтобы посмотреть на себя в зеркало, не замечая раскрасневшихся щек и растрепавшихся волос.