Картер Рид

– Это не важно. Франко – единственный, кто может отомстить. Когда он умрет, никому не придется платить за твой выстрел. Ты будешь в безопасности.

– Но не ты, – вырвалось у меня. Он не освободился.

– Эмма?

– Ты не в безопасности. Ты по-прежнему привязан к ним.

Он притянул меня к себе, ласково провел пальцами по руке.

– Ты не должна беспокоиться обо мне. Пока я продолжаю делать, что делаю, со мной все будет в порядке.

– А если не будешь? Если ты перестанешь приносить им прибыль?

То, что они могли с ним сделать, было моим худшим кошмаром. Образ его трупа мелькнул в голове. Как тело Джереми Данвана, в луже крови, только у Картера были голубые глаза. А еще точеные скулы, мускулистое тело, но безжизненное и холодное. Я потрясла головой. Этого не может случиться.

Он опустил руку с моего плеча и скользнул между нами, отыскав мою ладонь. Его пальцы переплелись с моими.

– Этого не случится. Я не новичок, Эмма. Я работаю с семьей Маурицио много лет. А сейчас мое слово имеет вес в обеих семьях. Я буду в порядке, – улыбнулся он. – Но приятно чувствовать, что обо мне кто-то заботится. Обычно люди боятся меня, а не наоборот.

Я подняла на него глаза, разрываясь внутри.

– Они не знают тебя, как я.

Они не любят тебя, как я.

Он посмотрел на мои губы и прошептал:

– Нет, не знают. Никто не знает меня, как ты.

Он приблизился, я закрыла глаза и почувствовала прикосновение его губ. Он целовал меня с мягкой настойчивостью, и я открылась ему. Его язык проскользнул внутрь, взял верх над моим, и вскоре он посадил меня на руки.

Я ахнула, когда он снял с меня блузку.

– Картер.

Его губы снова нашли мои. Желание росло, угрожая лишить меня контроля. Я вздрогнула, когда его рука скользнула вверх. Она оставила на моей коже пылающий след. Он продолжал изучать мое тело, и наконец любовь к нему накрыла меня с головой.

Я ослепла от страсти. Он сменил позицию – уложил меня на спину, нависнув надо мной, наслаждаясь каждым миллиметром моего тела. За блузкой последовал лифчик. Затем брюки. Его большие пальцы скользнули под резинку моих трусиков. Пока он спускал их вниз, они терлись изнутри об мои ноги.