— Сознание возвращается, — объяснил он. — Не пугайтесь, если он внезапно закричит.
Кларк опять застонал. Его пронзила острая боль, и он пытался сдержать стоны, рвущиеся из груди. Он не помнил, что с ним произошло.
— Как же он справится с этим, когда придет в себя… — пробормотал Куки, и Вилли почувствовал, что тот не понаслышке знает, каково это — мучиться от боли.
Вилли испугался, что крики Кларка разбудят женщин и детей.
— Что же нам…
— Не отходи от Кларка ни на минуту и постарайся удержать его на месте, — ответил Куки. — Я схожу за Скотти.
И Куки, прихрамывая, вышел. Через минуту в комнату влетел Скотти. Он задыхался от бега, но старался не шуметь. Управляющий извлек из кармана маленький пакет и вскрыл его. Вилли не решился спросить, что в нем находится. Однако Скотти посчитал, что объяснения необходимы.
— Это морфин. Мне дал его Куки. Он принимает это средство время от времени, когда боль становится нестерпимой. Куки попросил меня хранить порошок у себя — он боится, что начнет злоупотреблять им.
Вилли кивнул.
Меж тем Кларк беспокойно метался в постели и стонал. На лбу раненого выступила испарина. Руки мужчины судорожно цеплялись за простыню, словно это могло помочь справиться с болью.
Скотти склонился над Кларком и сунул ему в рот ложку с наркотиком. Морфин подействовал не сразу, и все это время мужчины держали Кларка и старались успокоить его. Наконец боль отступила, и раненый провалился в глубокий сон. Вилли был благодарен за передышку. Но что они будут делать, когда запасы наркотика иссякнут?
Кларк очнулся на рассвете. Вилли — он прикорнул в кресле — разбудили стоны. Он взглянул на тестя и увидел, что его глаза открыты. Судя по всему, Кларк мучился от боли. Он смотрел на Вилли и, казалось, впервые за три последних дня понимал, что с ним происходит.
Вилли был этому рад. Во всяком случае, Кларк не повредился в уме.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Вилли и поднес к губам тестя стакан с водой.
Кларк сделал маленький глоток и отвернулся.
— Больно. Очень больно, — хрипло простонал он.
— Где болит больше всего? — Вилли хотел удостовериться, что тесть не потерял рассудок.
— Нога.
Вилли с облегчением вздохнул.
— А голова?