Нова. Да, и Гоморра

— Кейтин?

— Э-э… да? — Взгляд упал с медных туч обратно на Мыша.

— Что это такое?

— А?

— Вон.

В изломанных холмах тумана блеснул металл. Зарябила, всплывая в волнах, черная сеть. Футах в тридцати вынырнула из тумана. Цепляясь за ее середину руками и ступнями — развевается жилет, хлещут по ветру черные волосы вокруг маски на лице, — человек верхом на сети скакнул во впадину, и его скрыла мгла.

— Полагаю, — сказал Кейтин, — сетевой наездник охотится в каньоне между плато на обитающего здесь аролата — а возможно, аквалата.

— Да? Ты тут уже бывал…

— Нет. В универе я познал десятки выставок Алкана. С ним изосенсорны почти все крупные вузы. Но сам сюда не летал. Просто я слушал инфоглас на дроме.

— А.

Еще два наездника всплыли на своих сетях. Туман заискрил. Стоило им ухнуть вниз, как показались четвертый и пятый, потом шестой.

— Кажись, целая стая.

Наездники на сетях колыхали туман — взлетая, искрясь, исчезая, проявляясь вновь.

— Сети, — задумался Кейтин. Перегнулся через перила. — Великая сеть, что раскинулась меж звезд, сквозь время… — Он говорил медленно, тихо. — Моя теория: если воспринимать социумы как… — Он обернулся на звук, дунувший из-за спины ветерком.

Мыш достал сирингу. Из-под темных и дрожащих пальцев тянулись, вращаясь и сплетаясь, серые полоски света.

Сквозь имитацию тумана проблескивают, восходя по гексатонической мелодии, золотые сети. Воздух звонок и свеж. Запах ветра — но не его давление.

Три, пять, десять пассажиров собрались посмотреть. За перилами вновь возникли сетевые наездники, и кто-то, сообразив, чем вдохновляется мальчик, протянул: «Ой, я понял, что́ он…» — и затих, потому что другие тоже поняли.

Кончилось.

— Сыграл ты прекрасно!

Мыш поднял глаза. Тййи стояла, полускрыта Себастьяном.