— Роджер!
Он не смотрел на меня.
— Послушай, Роджер, там у наковальни парень, которому срочно нужен врач. Ты сам сказал, что он в основном зарабатывает вам на хлеб. А ты ничего не делаешь. Чего ради это все?
— Сэм говорил, наша цель — прожить столько, чтобы показать этим ублюдкам, как мы круты. А я говорю, что мы стараемся просто жить.
— Что, если инфекция в глазу пойдет дальше? Я не развожу мораль, я спрашиваю: действительно ли ты делаешь что хочешь?
Он играл перстнем на пальце. Я продолжал:
— Ты отомстил за Дэнни, получил в награду прекрасную даму… Так что насчет инфекции?
Роджер повернулся ко мне; шрам на щеке дергался, лоб прорезали гневные морщины.
— Ты правда думаешь, мы не пытались его лечить? Мы возили его в Хайнсвиль, в Кингстон, снова в Хайнсвиль и, наконец, в Эджвер. Таскали вопящего от боли придурка всю ночь. — Он ткнул пальцем в сторону кузницы. — Дэнни вырос в приюте. Если приволочь его в город, он пугается и старается убежать. Мы не смогли отвести его к врачу.
— Он не убежал отсюда, когда ему выжгли глаз.
— Он здесь живет. Здесь у него есть место, чтобы делать то немногое, что у него хорошо получается. Здесь у него женщина. Здесь он всегда сыт, вокруг него люди, которые о нем заботятся. А с Сэмом… думаю, Дэнни даже не понял, что к чему. Допустим, ты идешь по лесу, на тебя падает дерево и ломает тебе ногу. Ты не бежишь из леса. Дэнни не понимал, что был в Обители важнее, чем Сэм с его командирскими замашками и угрозами сделать из тебя отбивную, если косо на него посмотришь. Потому-то Сэм и ткнул его трубой. Но попробуй объясни это самому Дэнни! — Он указал в сторону кузницы. — А мне объяснять не нужно.
Когда он взмахнул рукой, солнечный луч вспыхнул на перстне. Роджер снова покрутил его на пальце.
— Дэнни делал эту штуку для Сэма. А я снял ее у Сэма с пальца на нижней террасе.
— И все-таки я хочу знать, что будет с Дэнни.
Роджер нахмурился:
— После того как мы не убедили его пойти к врачу в Эджвере, мы вернулись в город, разбудили врача в два часа ночи, уговорили его выйти за город и осмотреть Дэнни там. Врач вколол ему два шприца антибиотика, дал мазь, и Питт следит, чтобы Дэнни мазал глаз каждый день. Врач сказал, перевязка не нужна, на воздухе заживает быстрее. На следующей неделе мы снова покажем Дэнни этому врачу. За кого ты нас, черт возьми, принимаешь? — (Непохоже, чтобы он ждал ответа на свой вопрос.) — Ты сказал, что хочешь посмотреть, как мы тут живем. Ну давай, смотри. Как закончишь, приходи, я отвезу тебя обратно, и ты скажешь своим, что нам тут энергетические линии не нужны.
Последние слова он подкрепил тем, что потряс перед моим носом пальцем с перстнем.
Я погулял по Обители (раздумывая, пока взбирался по хлипким лестницам, что даже у ангелов есть собственный ад), изображал, будто радуюсь солнцу и ветерку, заглядывал через плечо парням, которые ковырялись в своих птероциклах. При моем появлении разговоры умолкали. Всякий раз, как я поворачивался, кто-нибудь отводил взгляд. Стоило поднять голову, как с верхней террасы исчезала чья-нибудь фигура.
Через долгие двадцать минут я наконец оказался в комнате, где сидела улыбающаяся Фидесса.
— Голодный?
ebooksa