Коул. Штыком он не воспользовался ни разу. Просто размахивал им перед носом у мистера Блая.
Этот ответ вызвал угрюмые усмешки у некоторых членов суда. Коул горячо добавил:
— Парнишка этот безвредный. Тогда он был просто юнцом, озорным, задорным юнцом.
Суд. Вы считаете, что это в какой-то мере извиняет его?
Коул. Нет, сэр, но…
— Спасибо, боцман, — прервал лорд Худ. — Есть ли у подсудимых еще вопросы к свидетелю?
Моррисон. Вы помните, что когда я по вашему зову вышел на палубу, то спросил у вас: «Мистер Коул, что же делать?», а вы ответили: «Ей-богу, Джеймс, не знаю, Пойди помоги им спустить шлюпку».
Коул. Да, помню.
Моррисон. Значит, вы помните, как я помогал спускать шлюпку, а потом и баркас, когда последовал приказ мистера Кристиана о замене?
Коул. Да.
Моррисон. Вы помните, как я принес из трюма дрек и буксирный трос и передал их на баркас? Помните, как вы попросили меня помочь вам достать из трюма анкерок с водой? Помните, как я помог погрузить ваши личные вещи?
Коул. Да, я забыл об этом сказать, но это чистая правда. Мне ни разу в голову не пришло, что он замешан в мятеже.
Моррисон. А вы помните, что, погрузив ваши вещи в шлюпку, я побежал вниз за своими, надеясь, что капитан Блай позволит мне присоединиться к нему?
Коул. Да, я помню, что он спустился вниз. Я был уверен, что он хочет взять свою одежду, чтобы идти с нами.
Суд. Скажите, подсудимый Моррисон очень стремился попасть в шлюпку?
Коул. Никто очень уж не стремился, мы ведь не надеялись добраться до Англии. Но желание такое у него было, и я не сомневаюсь, что, будь в шлюпке достаточно места, он непременно ушел бы с нами.
Затем вопрос задал Беркитт:
— Мистер Коул, помните, когда вы подошли к нактоузу, чтобы снять с него компас, Мэттью Куинтал запротестовал, а я сказал, чтобы он позволил вам взять компас и все, что еще нужно?
Коул. Я помню, что Куинтал не давал мне компас, но не помню, чтобы Беркитт сказал что-либо, хотя он действительно стоял рядом. В этой суматохе невозможно было заметить решительно все.
Миллворд. Вы можете сказать, взял я мушкет по своей воле или по приказу Черчилля?