— Да, — сказал мальчик.
Он убрал в кухне и переоделся. Лина поставила на кухонном столе цветы, бутылку вина и начеркала на клочке бумаги: "Алеша, мы уехали. Я позвоню. Целую.
Лина", затем еще раз придирчиво оглядела себя напоследок, заставила сына надеть легкую куртку, и они вышли из дому…
Только в поезде мальчик как бы вырвался из поля ее возбужденного нетерпения и наконец-то смог остаться сам по себе. Он сразу же взобрался на свою верхнюю полку, лег на живот, подмяв под себя подушку, и стал глядеть в окно. Поезд плелся мимо пригородных пейзажей, в которых убегали бесчисленные дачки, еще жидковатая зелень садов и черные квадраты вскопанных огородов.
Солнце словно замерло над горизонтом, но пропало минут через двадцать, когда они встали на станции Казачья Лопань. Поезд было затих в полудремоте, но вскоре захлопали двери, донеслись голоса: шел таможенный досмотр — первый на украинской границе.
Их купе было третьим от проводника.
— Долго стоять? — спросила Лина у грузной женщины, которая внизу, под мальчиком, только начала раскладывать вещи, потому что другая, ее спутница, совсем недавно появилась в купе, волоча с собой сумки из соседнего вагона.
— Когда как. Может, кого ссаживать будут. Хохлы этот поезд шмонают не особо — все уже всех знают, всем заплачено. А не заплачено, так заплатят, — ответила женщина и неожиданно обратилась к Лине:
— Послушайте, девушка, я вижу вы без вещей. Возьмите у нас одну сумочку… Ладненько?
— А что там? — спросила Лина.
— Та не важно. Все равно не будут смотреть.
— Ваня, — сказала Лина — я пойду в тамбур покурить если без меня придут и будут спрашивать о вещах — позови.
Но этого не понадобилось, потому что, когда в купе постучали, грузная женщина сразу же воскликнула:
— Доброго здоровья, пан Остапенко! В ответ рассмеялись, и молодой голос, слегка грассируя, произнес:
— А, это вы… Что-то сегодня у вас многовато…
— Так мы ж не одни тут! — живо воскликнула женщина. — Мальчик, позови быстренько маму!
— Да ладно, — произнес голос, и тут же застучали в дверь соседнего купе.
Иван смотрел в окно, пока не вернулась Лина. Женщины, закончив утрамбовывать свои сумки, вышли, как он понял, к знакомым в плацкартный вагон.
Когда поезд тронулся, он спрыгнул к матери вниз.
— Есть хочешь? — спросила она.