День был субботний, и народу собралось — не продохнуть. Барахолка в портовом городе в те времена представляла собой место наполовину легальное.
Шмотки появлялись из-под полы и тут же пропадали, вдоль шеренг торгующих лениво бродила милиция, вызывая перед собой как бы волну суетливого движения — прятали что подороже. В шеренгах были в большинстве мужчины, торговые морячки, чей товар — дамские платки с пошлым блеском, тюль, пестрые шарфики — сдавался оптом, мелкий покупатель их не интересовал. Немало было приезжих из Белоруссии и с Украины, эти выделялись в суетливой толпе деловитым и целеустремленным видом. В репродукторе орала музыка, но за возбужденным гулом толпы не разобрать было какая.
Все это совершенно не интересовало Марка. К тому же он давно отказался от попыток найти в таких местах что-либо стоящее. Но время все равно было некуда девать. Перекинув легкую куртку через плечо и рассеянно оглядываясь, он пробрался сквозь вещевые ряды в дальний конец, ближе к дощатому забору, где на земле, на брезентах, выложен был всевозможный хлам — от радиодеталей до болтов, гаек и водопроводных тройников. Здесь же торговали корзинами, старьем, сушеными грибами.
В углу, привалясь к забору, сидел и дремал безногий на каталке, — таких Марк не видел раньше. Могучие багровые кулаки лежали в пыли. Обтянутая засаленным дерматином доска на четырех подшипниках, рядом тяжелые деревяшки с ручками, чтобы отталкиваться от земли, — «утюги». Пониже широкого, как печь, зашитого в потертую кожу зада калеки ничего не было. На газетке аккуратно лежали четыре небольшие рамы — отличные старые багеты, немного потемневшие, широкие, с мотивом устричной раковины в орнаменте.
Марк остановился и спросил:
— Почем рамочки?
Безногий открыл налитый кровью глаз и презрительно ухмыльнулся:
— Какие еще рамочки? Это багеты. Ампир. Дорого. — Глаз закрылся.
— И все-таки?
— Будешь брать отдам по четвертному.
— Буду, — сказал Марк. Цена была смешная. — И еще буду, если есть.
Инвалид сдвинул кепку на лоб и со скрежетом откатился от забора, задрав тяжелое, в сизых складках лицо к покупателю, отсчитывающему деньги.
— Кой-сколько найдем, — дыша вчерашним, сипло прошептал он. — Завтра сюда приходи.
— Нет, — сказал Марк. — Так не пойдет. Вы где живете? Далеко?
— Где живу, там живу, — враждебно отозвался безногий. — Ты что, из милиции? Пустой номер, нету у меня ни хрена. Локш тянешь.
Марк нагнулся.
— Из Москвы я, отец. Проездом. Паспорт показать?
— Покажи.
«Видно, без этого тут никак, — усмехнулся про себя Марк, шаря в кармане. — Бдительность. Рубежи отечества — рукой подать».
— Ну? — спросил он, когда безногий кончил листать. — Годится документ?