— Все, что у меня есть, я храню не здесь. Таковы обстоятельства. Если когда-нибудь захочешь, я покажу тебе. Это стоящие вещи. Прошу!
Повинуясь его жесту, Лина пересела к столу. Под салфеткой скрывалось продолговатое мельхиоровое блюдо, прикрытое сверкающим колпаком, а также с полдюжины хрустальных корытец с оранжево-розовой семгой, лоснящейся, как антрацит, икрой и паштетами. Марк разлил вино — себе на донце, Лине на два пальца.
— Ну же! Смелее. Наш первый ужин, и надеюсь, не последний. Немного мяса, фруктовый салат… Все легкое…
Он отломил хрустящую корочку калача, подцепил ею лепесток масла, зачерпнул ложечкой икры. Двумя пальцами сжал дольку лимона, ловя хлебом мутноватые капли сока, и с аппетитом зажевал, как бы приглашая поскорее присоединиться. Затем, сняв с блюда крышку, примерился и отсек пару ломтей холодной телятины, ловко перенеся один из них на тарелку Лины.
Лина придвинула тарелку к себе, но взялась за бокал, пригубила вино и зябко поежилась.
— У тебя холодно.
— Топят скверно, — сказал Марк. — Высоко. Почему ты не ешь?
— Я не хочу. Я не за этим сюда пришла.
— Что ж… — Золотистые брови Марка сошлись к переносице. — Тогда давай выпьем. Могу даже сказать тост.
— Не надо. Я не буду пить.
— В мои планы вовсе не входит отравить тебя. На этот счет можешь быть спокойна.
— Я не сомневаюсь, — не разжимая губ, проговорила Лина. — Скажи, почему ты все время рассматриваешь меня, словно какое-то насекомое? Со мной что-нибудь не так?
— Все так, — сказал Марк с улыбкой. — Ты очень красива. Только сейчас я понимаю, насколько ты красива.
— Это лишнее, — быстро возразила Лина. — Я всего лишь намерена исполнить все пункты нашего соглашения. Но я хотела бы получить гарантии.
— Какие же? — спросил Марк.
— Ты тоже должен поставить подпись. Марк негромко рассмеялся.
— Будь по-твоему. Но ты должна знать, что, кроме моего слова, других гарантий нет.
— Я знаю. Подпиши.
Отставив бокал, Марк тщательно вытер кончики пальцев салфеткой, выдвинул ящик письменного стола, взял бумагу, крупно расписался и в нижнем углу проставил дату.
— Этого достаточно? — спросил он. — Ты удовлетворена?