— Мне сказали, что у тебя все нормально, — с фальшивой бодростью рассказывал Саша. — Жизненно важные органы не задеты. Тебе очень повезло, ведь стреляли два раза.
— Думаешь, это очень приятно? — поморщилась она. — Мне плевать, выживу или нет. Мне даже не хочется жить.
— Это депрессия! — испугался Саша. — Это скоро пройдет, не зацикливайся. После наркоза такое часто бывает.
— Все равно, пройдет или нет, — сердито ответила та. — Я хочу знать — почему не поймали убийцу?
Саша наклонился, сжал ее руку:
— Не говори так, Иришка… Нет убийцы. Ведь ты жива.
— Следователь говорит, что почерк тот же. Тот же убийца Костю убивал. Спросил, не рассмотрела ли я его…
— А ты?
— Я ничего не видела.
— Правильно, так и говори!
— Да я правду сказала! Я ничего не видела!
Только фары! Я боюсь его, хочу, чтобы его нашли и посадили, расстреляли, как он меня и Костю… Я боюсь! — Ира кусала губы, потом попросила:
— Дай минералки.
Он поднес к ее губам красную пластмассовую кружку, дал напиться. Женщина отдышалась, ее губы слегка порозовели. Саша поставил кружку на тумбочку и едва слышно сказал:
— Не бойся ты его. Он же человек подневольный, ничего против тебя не имел… А заказчика больше нет на воле, сама сказала. Его будут судить… И вероятней всего, что он выдаст киллера.
Ира долго не отвечала, потом вздохнула и переменила тему:
— Мне хочется есть, а пока не дают ничего… В другой раз принеси кисель. Говорят, здесь очень плохо кормят…
— А как его варить?
Ира чуть-чуть улыбнулась, увидев его искренний испуг:
— Пусть мама сварит, а ты принесешь.