Никогда не заговаривайте с неизвестными

— А сколько стоит батарейка?

— Не знаю.

— А дашь взаймы? — Денис почти залез к нему в карман, попутно говоря:

— Таньку застрелили, ты знаешь?

Иван сунул ему брелок обратно и дал легкого пинка под зад коленом:

— В комнату, в комнату!

— Не смей бить ребенка! — внезапно крикнула Лариса, которая с омерзением наблюдала, как общаются ее сын и убийца дочери. Но за Ивана опять вступился ее брат:

— Лара, ты это зря. Успокойся.

— А ты бы успокоился?!

Борис не отреагировал на крик. Он впихнул упирающегося племянника в комнату, прикрыл дверь и спросил:

— Что мы тут стоим? Пойдем в столовую. Мы там того… Поминаем.

Он пошел первым, за ним — Иван. За Иваном нерешительно последовал муж Ларисы, та шла сзади, трясясь от злобы, нервно шипя:

— Да как он смел! Выродок, иуда, хам!

— Не обращайте внимания, — сказал Борис, усаживая гостя к столу. — Вот сюда давайте. Водку пьете?

Иван принужденно сел рядом с ним. Ему было очень неловко. Вадик нерешительно огляделся и тоже присел. Лариса упала на диван и отвернулась к спинке. Мужчины не смотрели в ее сторону.

— Выпьем за упокой? — спросил Борис, разливая водку.

Иван молча поддержал его и осушил стопочку.

Закусывать не стал, не решился взять себе что-нибудь из того набора, что был на столе. Видно было, что за закуской специально ходили. Нарезка, сыр, шпроты, грибочки… Таких деликатесов у Танькиных родителей на столе не бывало, они покупались к случаю, на праздники. Семья жила скуповато, хотя деньги тут водились.

— Я только сейчас все узнал, — тихо заговорил Иван. — Позвонил матери… Я сразу решил к вам ехать. В милицию — завтра.

Он закурил, Борис тоже. Танькин отец не курил. Он сидел, скручивая в трубочку угол скатерти, глядя на свою пустую стопку.