— Он ее первым затащил в постель! Он ее посадил на иглу!
— Она могла не идти с ним в постель и не садиться на иглу, — грустно ответила Дана. — Она сама сделала выбор… Все мы когда-нибудь ошибались, наказывать Толгата за ее ошибку несправедливо. Ты его ненавидишь, я знаю, но он совершенно ни при чем.
— И его дружки тоже будут ни при чем?
— Я поговорю об этом с Жумагалиевым. Дружки Толгата ему не дороги.
— Да, поговори с ним! Ведь он тебя трахал, пока ты была здорова! Может, он примет во внимание просьбу бывшей любимой женщины? — с издевкой произнесла Муха.
В этот миг она ощутила на своей руке прикосновение ледяных пальцев. Вздрогнула, взглянула на постель. Алия, с трудом приподняв отекшие веки, смотрела прямо ей в лицо и пыталась взять за руку.
Муха не выдержала. Она опустилась на колени перед постелью, сжала пальцы сестры, ткнулась головой в подушку и замерла. Алия пробормотала:
— Муха, Муха…
Та подняла голову и отрывисто спросила:
— Кала калай? note 2.
— Жаман… note 3.
Дана вытянула шею, прислушиваясь к этому, почти беззвучному разговору. Но Алия быстро замолчала, облизывая губы. Видно было, что она с трудом выходит из транса.
— Она понимает, — сказала Муха.
— Она все понимает, — подтвердила Дана.
Муха отошла от постели, предоставив Алие возможность отдохнуть.
— Есть у тебя сигареты? — спросила она.
Дана встала, с улыбкой прошла вдоль стенки, нашарила пачку в старом, полуразрушенном буфете.
— Вот. А спички на подоконнике.
Муха закурила, еще раз подошла к постели.
Алия спала.