Гвардия, в огонь!

Мин не было, как и колючей проволоки. Немцы прагматики, не стали тратить время и силы на инженерное оборудование позиций. Наверняка планировали наступать, а не держать оборону долго. По плану «Барбаросса» немцы должны были взять Москву через шесть недель. Уже прошло восемь, а немцы половину пути не прошли, неся серьёзные потери. В Германии мобилизационные возможности и резервы невелики. Каждый день на германо-советском фронте перемалывались лучшие силы Германии, медленно и верно ковалась будущая победа.

Пальцы Ильи наткнулись на пустую консервную банку. Осторожно перенёс жестянку в сторону. Бутылки, банки и прочий мусор немцы бросали за бруствер. И у себя чище, и в случае появления русской разведки банки могли звякнуть, сигнал подать. Траншея уже рядом, метров десять. Табачным дымом потянуло, глухо доносится разговор. Илья ладонь поднял, знак – стоп. Сам к траншее подобрался. Метрах в десяти от него два немца стоят, курят. У одного винтовка на плече с примкнутым штыком. Ага, часовой, с сослуживцем болтает, коротая время. Пять минут прошло, десять, пятнадцать. Время неумолимо идёт, до рассвета шесть часов осталось. Наконец солдаты разошлись. Илья знак своим парням сделал, сам через траншею перемахнул. Автомат на изготовку взял, страхуя. Саша перебрался, через секунды Рахим. Дальше поползли. Та же земля, воздух, а ощущения иные, кажется – опасностью всё пропитано.

У немцев траншеи в два ряда, но во второй линии часовых не было. После второй траншеи ещё немного проползли, потом встали. Ползком много не одолеть, а задание было – взять языка в тылу, желательно офицера. Знать бы ещё, где какие подразделения стоят, а то карта девственно чиста. При позиционной войне противники много знали друг о друге – где дислоцирована та или иная часть, численность, вооружение. Даже если не было активных боевых действий, разведка не дремала. И с нашей и с немецкой стороны еженощно разведгруппы действовали. Штабы требовали свежих данных, обстановка в тылу противника могла меняться ежесуточно. А это жизненно важно – где артиллерийские батареи, сколько танков и где.

Илья едва не свалился в промоину, по весне талые воды к реке текли, землю вымыли.

– Спускайтесь. Рахим, поглядывай. Саша, накрой.

Саша куртку маскировочную снял, над Ильёй на вытянутых руках расправил. Илья карту раскрыл, зажёг немецкую зажигалку. Выменял вчера на пайку махорки. Фонарик бы, да где его взять?

При тусклом, колеблющемся свете определил предположительно район нахождения. Слева впереди рощица должна быть. Укрытие для техники не очень мощное, но всё же не голое поле. Туда и решил направиться. Зрительная память у него отличная, группу к роще повёл. Не доходя, залегли. Илья прошептал.

– Наблюдаем.

Уже через пять минут Рахим, наблюдавший сектор слева, шепнул.

– Вижу часового. Штык у него отблёскивает.

Илья голову повернул. И в самом деле, когда луна из-за облаков выглядывала, плоский штык на винтовке блики давал. Раз есть часовой, значит, есть что охранять.

– Ползком – за мной!

Подобрались поближе, замерли. Роща не проглядывается, темно. И что там – танки, пушки или полевой госпиталь, – не понять. Только бы не госпиталь или склад, от «языка» из этих подразделений толковых сведений не получишь.

Илья решил часового не трогать, вдруг смена караула, обнаружат убитого, поднимется тревога, разведгруппа попадёт в сложное положение, не выполнив задания. Их задача – взять «языка», часовой априори не подходит. Что он может знать, кроме своего фельдфебеля?

– Как часовой подальше отойдёт, ползём в рощу.

Часовой развернулся, пошёл влево. Илья пополз, за ним разведчики. Сейчас главное – не издать шума. В роще тихо, как будто нет никого, но часовой пустую рощу охранять не будет. Впереди прямоугольная яма, в природе таких не бывает. Руками пощупал – бруствер по периферии ямы, стало быть – капонир. Сделал знак разведчикам – лежать на месте. Сам капонир вокруг ополз, обнаружил пологий спуск, спустился внутрь. В центре капонира миномёт стоит тяжёлый. Илья поднялся, руку в ствол сунул. По калибру – не меньше 120 мм. Такие миномёты на два-три километра бьют. Значит, миномётная батарея в роще. Артиллерийские офицеры, а миномётчики относятся к этому роду войск, обычно самые грамотные, а ещё при картах всегда. Теперь вопрос – где командир? Как его найти? Глупо будет сдуру вломиться в землянку, а как не офицеры, а рядовые миномётчики. Илья выбрался из капонира.

– Парни, расходимся в стороны, ищем землянки или палатки. Жду здесь через пятнадцать минут.

У всех разведчиков наручные часы трофейные. В разведке без часов, как без ножа. Наручные или карманные часы среди красноармейцев – редкость, а у солдат немецкой армии у всех. Но качества разного. Были дешёвенькие, штамповка. Но встречались солидные хронометры известных фирм. Разведчики не брезговали снять такие у пленных или убитых.

Сам Илья стал перебегать от дерева к дереву. О! Темнеет что-то большое. На землю лёг, подполз. Огромная армейская палатка, вмещающая не меньше взвода, офицеров здесь точно не будет. В Германии офицер – особая каста, с рядовым составом не будет вместе спать есть, и мыться. Для этого складные ванны были. Впрочем, командиры РККА тоже имели офицерский паёк – не махорку, а папиросы и продукты дополнительные.

За первой палаткой ещё одна и тоже большая. Илья на часы посмотрел. Пора возвращаться к капониру. Подошёл крадучись, а парни уже ждут. У Рахима хорошая новость – палатку в отдалении обнаружил, но рядом часовой, приблизиться не смог. В отдалённой палатке и офицеры могли быть, но в равной мере и склад боеприпасов. Мины не могли храниться рядом с личным составом, в случае обстрела противником боеприпасы могут сдетонировать и батарея будет уничтожена.