– Ты собиралась уехать одиннадцатого. Думаешь успеть к Эрику вовремя? – Дима не удержался от иронии. – А он как – тоже считается компаньоном? Из какого же процента? Надеюсь, мне не придется делить с ним еще и деньги?
Он язвительно выделил слова «еще и». Марфа поняла намек и судорожно вздернула подбородок:
– Еще раз пройдешься на его счет, и я решу, что ты в меня влюбился. Повторяю – не пытайся оскорбить человека, которого не знаешь. Это всегда получается нелепо и бьет мимо цели. Так я беру ключи. Вечером отчитаюсь.
Она подошла и поцеловала его – без всякой страсти, почти по-дружески. Дима недовольно отвернул лицо, но Марфа, рассмеявшись, звонко чмокнула его в ухо:
– Ты, видно, из тех, кто любит все усложнять. Да, я замужем, да, Люда пропала. Что это значит – жизнь кончена?
– Зато у тебя все просто. – Он отвел ее руки. – Делай что хочешь, я не возражаю.
Марфа собралась не по-женски быстро. Уже через десять минут он увидел ее легкую фигурку в джинсовом костюме, мелькнувшую в прихожей. Звякнули ключи, женщина бодро крикнула «До вечера!» и исчезла. Дима побрел в спальню, посмотрел на смятую, незастланную постель и со стоном повалился на нее, зарывшись головой в подушку. «Милиция? Да, нужно ехать, но я не в силах. Что я там наговорю в таком состоянии? На меня смотреть противно – похоже, будто неделю пил не просыхая. Решат, что я несу бред, и Люде я этим не помогу. К ним и здоровый человек придет, такое скажет – не поверят. Если бы у меня был хоть подлинник записки… Но он у Люды, в ее паспорте. Она с ним не расставалась. Документы были с ней, и если что-то случилось, тело могли бы опознать… Не могу об этом думать.
Сколько раз я набирал номер ее мобильного телефона? Сколько слышал, что абонент недоступен? Если с ней что-то случилось, телефон давно разрядился, я звоню на мертвый аппарат».
Он еще глубже зарылся под одеяло и сомкнул воспаленные от бессонницы веки. «Полчаса, всего полчаса. Я чувствую, что усну. Хорошо без Марфы, хорошо быть одному…»
На кухне зазвонил телефон, он с досадой выругался и накрыл голову второй подушкой. Десять звонков, и снова благословенная тишина. Дима снова стал проваливаться, но его вырвала из сна очередная серия звонков. Он переждал их уже с настоящей ненавистью и дал себе слово, что, если телефон зазвонит в третий раз, он пойдет, ответит, да ответит так, что его на другом конце провода узнают с новой, неизвестной стороны. Однако неизвестный абонент отчаялся дозвониться и больше не тревожил его покоя. Дима сам не заметил, как уснул, ожидая третьего звонка.
– Его нет или он не берет трубку! – пожаловалась подруге Татьяна. – Что делать? Я боюсь, что он запьет!
– Дима не из таких, – отрезала Ирма, как всегда, ничем не мотивируя свое мнение. – Оставь его в покое, а то он на тебя разозлится. Дети в тридцать лет не очень-то в нас нуждаются.
Она сказала «в нас», словно подчеркивая свои близкие, почти родственные отношения с Димой. Татьяна недоверчиво промолчала. Ей вовсе не казалось, что сын в ней не нуждается. Именно теперь ему нужны были помощь и советы, и именно теперь он их так безжалостно отвергал…
– Вчера, когда я рассказала ему о гадалке, он просто высмеял меня!
– Не нужно было рассказывать. Он у тебя материалист, все равно не поверит. Сколько раз я тебе говорила – не ставь всякое слово в строку, смеяться будут! Нет, ты все выкладываешь, как на духу! Сказала бы ему просто, что видела плохой сон про Люду. Снам даже последние скептики верят.
– Он никогда не был скептиком и никогда… Никогда не смеялся надо мной! – удрученно ответила женщина. – Он меняется, я его не узнаю… Если бы я знала, что значит для него Люда!
– И что бы ты сделала? – полюбопытствовала Ирма.
– Женила бы их!
– Посмотрела бы я на тебя! – иронично рассмеялась та. – Ты не способна женить кота на кошке, не то что взрослого парня на такой девице, как эта Люда! И к чему это? Я уверена, что она его не любила.
Татьяна обиделась. Она не могла допустить даже тени мысли, что какая-нибудь девушка останется равнодушной к его сыну. Ее материнское самолюбие жестоко страдало, стоило предположить нечто подобное. В сущности, Люда исчезла из их семьи самым благородным и радикальным способом – без скандалов, судов, раздела имущества. То есть исчезла в буквальном смысле слова, не ущемив ничьих интересов. Татьяна жалела о ней, беспокоилась, как о родной, но если бы девушка попросту бросила Диму, она изводилась бы куда сильнее. Она до сих пор помнила, какая буря чувств поднялась у нее в душе, когда сын признался, что Люда отказалась выйти за него замуж. Обида, возмущение, желание как-то отомстить девушке… Она долго не могла ей этого простить и стала относиться к Люде чуть настороженно, будто к прирученному зверьку, который может внезапно забыть добро и ласку и укусить хозяина.
ebooksa