Холм густо зарос березами и буками, за этой рощей никто не ухаживал. Я выбрал высокое молодое деревцо и принялся за работу. Срубил его и очистил ствол от веток. Звонкие удары топора и пружинистый ход пилы доставляли мне удовольствие. Казалось, каждым ударом я отсекал не только сучья, но и все волновавшие меня вопросы дед капитан. Ну и что? Разница в возрасте? Подумаешь! Потеря дома и тысячи фунтов? Бог с ними! У меня же есть мое ремесло! Только один вопрос так и оставался нерешенным — вопрос о самой Стелле. Ее я не мог понять. Что у нее на душе? Я любил ее, и мне, как воздух, были нужны ее любовь и нежность. Но что-то в ней от меня ускользало — что-то изменчивое неопределенное.
Стелла уже не ребенок. Ребенок не сумел бы все так продумать и прийти в «Утес» вопреки воле деда, однако не прибегая к обману. Ребенок не решился бы в одиночку на отчаянную вылазку, какую она совершила вчера. Нет, в Стелле чувствовалась своеобразная зрелость, угадывался робко проглядывавший темперамент, ее отличала гармония: результат строгой дисциплины, сдерживавший ее характер, от природы жизнерадостный и вольнолюбивый. Вчера вечером я заметил проблеск этого вольнолюбия и жизнерадостности в ее глазах. Что означал смущенный взгляд, брошенный на меня и тут же отведенный в сторону? И что она видела, когда смотрела на меня? Пожившего светского человека, расставшегося с молодостью и с приключениями? Благоразумного старшего брата, готового дать добрый совет и прийти на помощь? Если так, я сам виноват, и мне предстоит переубедить ее.
Я видел все свои задачи так же ясно, как лежавший передо мной очищенный от веток древесный ствол. Только когда теперь я снова встречусь со Стеллой?
Сквозь заросли ежевики ко мне пробиралась Памела. Она слышала, как я рубил дерево. Да! Я совсем забыл, что дом принадлежит и Памеле в такой же мере, как и мне, мы покупали его вместе. А ведь она собирается сражаться за «Утес», она не хочет его покидать, я и сам совсем недавно был так же настроен, но не держаться же за него любой ценой!
Памела остановилась возле меня и укоризненно воскликнула:
— Ну зачем ты срубил березу?
— Им здесь слишком тесно.
— Для чего она тебе?
— Хочу поставить небольшую загородку напротив детской.
— Ох, я видеть не могу колючую проволоку.
— Я тоже. Но можно посадить там дрок и закрыть ее.
— Ну дрок — другое дело. Живая изгородь из дрока — это хорошо.
Памела закурила и села на пенек. Она сказала, что спала прекрасно. После четырех ей удалось крепко заснуть. Я тоже от усталости спал как убитый. Живая изгородь из дрока! Ну и ну! Сам же я только что решил расстаться с «Утесом» из-за всей этой дьявольщины, и сам же спокойно заготавливаю колья для изгороди. Нет, это удивительно, как при свете дня отказываешься верить тому, что ночью видел собственными глазами.
Я встал, потянулся и закурил трубку.
— У меня есть к тебе предложение, — сказал я Памеле.
— Ты отлично выглядишь, Родди, завидую, что так мало спать тебе достаточно.
— Важно качество, а не количество. Зато я не вижу снов… Послушай, Памела, только не отмахивайся сразу, дай мне договорить. Предположим, моя пьеса будет иметь успех, пойдет в Лондоне и продержится целый сезон, тогда я смогу выплатить тебе половину стоимости дома плюс все, что ты потратила на его благоустройство. Ты согласишься принять от меня деньги?
— Так скоро, Родди? — Она удивилась и сразу сникла. Потом кивнула: — Раз ты хочешь жить в этом доме один, конечно, приму.
Я продолжал пилить березу.
— Скорей всего, я решу запереть «Утес» и бросить его на произвол судьбы.
ebooksa